08-08-2023
Антиформалистический раёк | |
Композитор | |
---|---|
Автор(ы) либретто |
|
Жанр |
сатира |
Количество действий |
1 |
Год создания | |
Первая постановка | |
Место первой постановки |
«Антиформалистический раёк» — музыкальное произведение Дмитрия Шостаковича для четырёх басов, чтеца, хора и фортепиано. Создавался с 1948 (по другим данным, с 1957) по 1968 год, впервые поставлен на сцене в 1989 году в Вашингтоне.
Не имеет номера в списке опусов композитора[1]. Представляет собой одноактную сатирическую кантату или мини-оперу, посвящённую собранию музыкальных деятелей, направленному на осуждение формализма в музыке. Это единственное крупное сочинение Шостаковича, написанное на собственный текст[2].
Содержание |
Жанр сочинения восходит к музыкальной сатире Модеста Мусоргского «Раёк» (1870), в которой тот высмеивал музыкальных деятелей, выступавших против принципов «могучей кучки».
Идея произведения возникла у композитора в 1948 году, когда в результате недовольства, которое у Сталина вызвала опера Вано Мурадели «Великая дружба», в СССР началась масштабная пропагандистская кампания за народность и против антинародности и формализма в музыке. В ЦК ВКП(б) прошло трёхдневное совещание деятелей советской музыки, в котором приняли участие более 70 ведущих советских композиторов, музыковедов и музыкальных деятелей. 10 февраля 1948 года было постановление ЦК «Об опере “Великая дружба” В. Мурадели», в котором упоминались и «антинародные, формалистические извращения в творчестве Д. Шостаковича»[3] Вскоре травля «формалистов» продолжилась на собрании в Центральном Доме композиторов, а затем в на Первом Всесоюзном съезде Союза композиторов. Одним из основных объектоы критики на собраниях и в прессе был Шостакович, который был уволен из Ленинградской консерватории, а его сочинения перестали исполнять крупнейшие советские оркестры.
Первая редакция «Райка» была готова в мае 1948 года, однако композитор показал её лишь нескольким близким друзьям. Надежды публичное исполнение произведения появились во время «оттепели», однако запрещение премьеры 13-й симфонии Шостаковича в 1962 году и ряд громких политических процессов в СССР сделали это невозможным. В своём окончательном виде «Раёк» был завершён в 1968 году, однако при жизни композитора не исполнялся.
Рукопись произведения была сохранена музыковедом Леонидом Лебединским, который лишь в 1987 году тайно передал его через Швейцарию Мстиславу Ростроповичу. Ростропович впервые исполнил 12 января 1989 года в концертном зале Центра им. Кеннеди в Вашингтоне (текст в английском переводе).
Во Дворце культуры происходит плановое собрание на тему «Реализм и формализм в музыке». Ведущий последовательно предоставляет слово для выступления трём выдающимся ораторам, присутствующие в зале бурно приветствуют их речи.
Товарищ Единицын (говорит с грузинским акцентом) в своей небольшой речи выдвигает тезис о том, что
и видит основную задачу в том, чтобы народные композиторы продолжали развивать реалистическую музыку, а антинародные композиторы «прекратили бы своё более чем сомнительное экспериментирование в области музыки формалистической».
Товарищ Двойкин в своей речи указывает на то, что от музыки требуется красота и изящество, тогда как
Кроме того, он настаивает на том, что «в кавказских операх должна быть настоящая лезгинка», причём она должна быть «простой и известной, лихой, обычной, популярной и обязательно кавказской».
Затем слово имеет товарищ Тройкин, который неправильно ставит ударение в фамилии Римского-Корсакова и утверждает, что «У нас усё должно быть как у классиков»:
Он также обращает внимание на то, что при всём при этом везде и всюду необходима бдительность и предостерегает против попыток «проникновения буржуазной идеологии в нашу молодёжь»:
Хор с энтузиазмом подхватывает его призыв.
В литературной основе текста лежат подлинные высказывания партийных лидеров того времени и их характерные речевые интонации. Прототипы персонажей — Сталин (Единицын), Жданов (Двойкин) и Шепилов (Тройкин). (Председатель одному из наиболее известный исполнителей всех четырёх партий «Райка» Алексею Мочалову представлялся как «этакий волгарь, что-то в нём от Максима Горького»[4].)
Для речи Единицына характерны «клише сталинского дискурса с его навязчивыми тавтологиями, претенциозной логичностью и дурной цикличностью, катехизисной риторикой вопросов-ответов, задаваемых самому себе, и двойной негацией», которые «раскрывают главное свойство сталинского нарратива — пустоту, зияющую в порожних грамматических конструкциях»[5].
Речь Двойкина, напротив, построена на прямой цитации речи Жданова на совещании в ЦК 1948 года, в котором он утверждал, что «мы стоим за красивую, изящную музыку», что «целый ряд произведений современных композиторов… напоминает… не то бормашину, не то музыкальную душегубку» и упоминал «популярные мелодии лезгинки»[5].
Первая часть арии Тройкина также содержит цитаты из речи Жданова, при этом присутствует деталь, отсылающая непосредственно к Шепилову, который произнёс неправильное ударение в фамилии Римского-Корсакова в речи на Втором съезде Союза композиторов (1957).
Большую роль в произведении играют музыкальные цитаты[6][5]:
В словах Тройкина «Глинка, Дзержинка, Тишинка моя, / Расхреновая поэмка, сюитка моя» прочитываются имена идеологических противников Шостаковича — «народных» композиторов Тихона Хренникова и Ивана Дзержинского[5].
Антиформалистический раёк.