17-05-2023
|
|
| Василий Верещагин | |
| Апофеоз войны, 1871 | |
| Холст, Масло. 127×197 см | |
| Государственная Третьяковская галерея, Москва |
«Апофеоз войны» — картина русского художника Василия Васильевича Верещагина. На раме сделана надпись «Посвящается всем великим завоевателям — прошедшим, настоящим и будущим». «Апофеоз войны» — это протест Верещагина против войн, насилия и душегубства.
Содержание |
Картина была написана в 1871 году. Изначально полотно называлось «Торжество Тамерлана», замысел был связан с Тамерланом, войска которого оставляли за собой такие пирамиды черепов[1], однако картина не носит конкретно-исторический характер[2]. Согласно истории, однажды к Тамерлану обратились женщины Багдада и Дамаска, которые жаловались на своих мужей, погрязших в грехах и разврате. Тогда Тамерлан приказал каждому солдату из своей 200-тысячной армии принести по отрубленной голове мужей-развратников. После того, как приказ был исполнен, было выложено 7 пирамид из голов[3].
В 1867 году Верещагин уехал в Туркестан, где он состоял прапорщиком при туркестанском генерал-губернаторе. В Туркестане в то время шла война, и Верещагин насмотрелся на смерть и трупы, вызвавшие у него сострадание и человеколюбие[2]. В Туркестане и появилась известная Туркестанская серия, где Верещагин изобразил природу и сцены быта Средней Азии. Заключительной картиной серии стал «Апофеоз войны»[2].
«Апофеоз войны» — одно из самых ярких программных произведений Верещагина[3]. На картине изображена пирамида из человеческих черепов на фоне разрушенного города и обугленных деревьев, среди раскалённой степи; вокруг пирамиды вьются вороны. Всe детали картины, в том числе жёлтый колорит полотна, символизируют смерть и опустошение[1]. Ясное синее небо подчёркивает мёртвенность картины[2]. Идею «Апофеоза войны» также ярко выражают шрамы от сабель и дыры от пуль на черепах.
Известный русский художественный критик Владимир Васильевич Стасов писал об «Апофеозе войны»:
Здесь дело не только в том, с каким именно мастерством Верещагин написал своими кистями сухую пожжённую степь и среди неё пирамиду черепов, с порхающими кругом воронами, отыскивающими еще уцелевший, может быть, кусочек мясца. Нет! Тут явилось в картине нечто более драгоценное и более высокое, нежели необычайная верещагинская виртуальность красок: это глубокое чувство историка и судьи человечества…[2]
Апофеоз войны.