Екклесиа́ст, также Экклезиа́ст, Экклесиа́ст, Екклезиа́ст или Пропове́дник^{[источник не указан 102 дня]} (ивр. ‏קהלת‏‎‎‎ — «коэ́лет»; др.-греч. Ἑκκλησιαστής) — 33-я часть Танаха, 7-я книга Ктувим, название ветхозаветной библейской книги, которая в христианской Библии помещается среди Соломоновых книг.

Эта книга, кроме древнееврейского оригинала, сохранилась во многих древних переводах, свидетельствующих о её популярности.

Название

Название книги — греческая калька с еврейского слова «коэлет», что означает проповедника в собрании; поэтому в греческом переводе с иврита и, соответственно, в христианском каноне подавляющего большинства конфессий книга называется Екклесиаст или Экклезиаст (др.-греч. ἐκκλησιαστής — «оратор в собрании»).

«Кохелет» — слово, нигде больше не зафиксированное. По форме — это причастие глагола «кахаль» — «собирать, созывать», и обычно толкуется как «ведущий собрание, ораторствующий перед публикой» или «проповедующий в собрании, поучающий народ». Под «собранием» разумеется сходка полноправных граждан, то есть, в расширительном значении, весь еврейский народ. С такой интерпретацией связаны две трудности. Во-первых, глагол «кахаль» в своей исходной форме не существует, а в каузативном значении «собирать, созывать» используется лишь порода «хифиль»^[2]. Получается, что «кохелет» — причастие от несуществующего глагола. Впрочем, в поэтическом языке (а мы имеем дело с поэтической книгой) такое возможно. Во-вторых, «кохелет» — причастие женского рода, что явно не соответствует полу автора. Но если вспомнить, что абстрактные понятия в древнееврейском, как правило, женского рода, «кохелет» можно истолковать как поучающая премудрость

— Эдуард Григорьевич Юнц (впервые журнал «Вопросы философии», 1991, № 8)

Авторство

Автором книги с глубокой древности признается — как в еврейском, так и в христианском предании — царь Соломон. Хотя имени его буквально и не значится в книге, но лицо, символически принимающее на себя имя Екклесиаста, называет себя сыном Давидовым и заявляет, что он царь Иерусалимский, а в заголовке сирийского перевода прямо стоит: «книга Когелета, то есть Соломона, сына Давидова, царя Иерусалимского». Это древнее предание было поколеблено в XVII веке Гроцием, который высказал сомнение в её принадлежности Соломону. Следует, правда, заметить, что ещё в Талмуде были определённые сомнения — хотя автором считался Соломон, утверждалось, что записана книга была позже.

Сомнение было подхвачено и обосновано целым рядом последующих протестантских учёных, которые уже решительно отрицали подлинность этой книги. Поколебались мнения и касательно времени написания книги, расходясь между собой не менее чем на восемь столетий. Так, Нахтигалль относит её ко времени между Соломоном и Иеремией (975—588 г. до н. э.), Шмидт и Ян — к 699—588 г. до н. э., Делич — к 464—332 г. до н. э., Гитциг — к 204 г. до н. э., а Грец — к царствованию Ирода Великого. Основанием для этого служат внешние и внутренние её признаки, не соответствующие духу времени Соломона. Там встречаются иностранные — персидские и арамейские — слова; изображаются бедствия жизни, каких не было при Соломоне; вводятся отвлеченно-философские термины, не встречающиеся в других библейских книгах.

Смысл

Книга Экклезиаста во многом представляет собой уникальное явление в составе Библии, заметно отличаясь от всех остальных её книг образом мыслей автора. Едва ли можно назвать в составе Ветхого Завета книгу, которая оказала бы большее влияние на умы читателей на протяжении столетий, прошедших с момента её написания.^{[неавторитетный источник?]} Даже далекие от веры мыслители обращались к ней как к одному из наиболее глубоких философских трактатов.^[3] Сохранились возражения еврейских богословов Талмуда против включения Книги Экклезиаста в состав Библии (Шаббат, 30 б). О ней прямо говорилось, что она содержит еретические воззрения (Вайикра рабба, 28 а).^[4]

Экклезиаст, описывая картину вечного круговорота вселенной и человека, говорит, что накопление богатства, почести, чины, наслаждения, и даже праведный труд и рождение детей — все это уже было под солнцем и все это — суета (бессмысленно, бесцельно).^[5] Он говорит, что человек всегда властвует над человеком, что всегда были продажные суды, насилие и бесправие:

«…Поставлена глупость на высокие посты,

А достойные внизу пребывают…

…Видел я рабов на конях

И князей, шагавших пешком как рабы…

…Еще видел я под солнцем:

Место суда, а там беззаконие;

Место правды, а там неправда…

…Праведников постигает то,

чего заслуживали бы дела нечестивых,

а с нечестивыми бывает то,

чего заслуживали бы дела праведников…»

Он также разочаровался в смысле мудрости:

«И предал я сердце мое тому,

чтобы познать мудрость

и познать безумие и глупость;

Узнал, что и это — томление духа.

Потому что во многой мудрости много печали;

И кто умножает познания, умножает скорбь».

Он говорит, что «нет у человека преимущества перед скотом», потому что «как те умирают, так умирают и эти».^[6]

Автор Книги Экклезиаста — убеждённый фаталист: «И обратился я, и видел, что не проворным достается успешный бег, не храбрым — победа, не мудрым — хлеб, и не у разумных — богатство, и не искусным — благорасположение, но время и случай для всех их. Ибо человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них».

Единственно достойная жизненная позиция, по его мнению, — не пытаться усовершенствовать мир и общество, а получать удовольствие от самого процесса жизни: «Итак иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим. Да будут во всякое время одежды твои светлы, и да не оскудевает елей на голове твоей. Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это — доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем».^[4]

Текст завершается прозаической припиской древнего редактора книги, — возможно, ученика автора, — со стихотворной вставкой (глава 12, стихи 9—14)^[7]. Последние строчки текста в Синодальном переводе таковы:

«Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай,

потому что в этом все для человека;

ибо всякое дело Бог приведет на суд,

и все тайное, хорошо ли оно, или худо».

Влияние древних восточных текстов

Отмечается влияние на книгу древнеегипетской религиозной литературы^[8]:

• «Песнь Арфиста» — обобщающее наименование ряда египетских текстов, восходящих, вероятно, к Ср. Царству, но дошедших в памятниках Н. Царства. Эти тексты украшали гробницы рядом с изображениями певцов-арфистов^[9]. «Песнь арфиста» явно перекликается с «Эпосом о Гильгамеше»: в табличке Х хозяйка богов Сидури говорит Гильгамешу: «Куда ты стремишься? Жизни, что ищешь, не найдешь ты! Боги, когда создавали человека — смерть они определили человеку, жизнь в своих руках удержали. Ты же, Гильгамеш, насыщай желудок, днем и ночью да будешь ты весел, праздник справляй ежедневно, днем и ночью играй и пляши ты! Светлы да будут твои одежды, волосы чисты, водой омывайся. Гляди, как дитя твою руку держит, своими объятиями радуй подругу — только в этом дело человеческое!». Эти слова не только перекликаются с «Песнью арфиста», но и фактически пересказываются в Еккл. 9:7-9.
• Текст Екклезиаста отличается противоречивостью утверждений. Поэтому при сравнении с древнеегипетскими памятниками возникает версия, что он построен в виде диалога. Персонифицированное «Сердце» как постоянный собеседник автора — мотив египетской литературы. Например, в «Размышлениях Хахаперрасенеба со своим сердцем» гелиопольский жрец беседует со своим сердцем, жалуется на окружающую его несправедливость. Есть сходство с текстом «Разговор разочарованного со своим Ба». В данном тексте постоянно встречается «я открыл мои уста к моему Ба», «сказал мне мой Ба», «мой Ба открыл мои уста к моему Ба», что находит параллель с библейским: «я говорил — я со своим сердцем», «я дал своему сердцу расследовать» и т. п. Наличествует текстологическое сходство с «Размышления Хахаперрасенеба со своим сердцем»
  • «Сказанное — уже сказано, и нечего похваляться последующим поколениям речениями предков своих. Не произносил ещё нового говорящий, но он скажет его. А другой не добавит ничего своего к словам предков и только промолвит: „Вот что говорили некогда предки“, — и никто не узнает, что он сам намеревался сказать. Поступающий так — ищет гибели своей, ибо ложь это все, и не вспомянут другие имени его» (Хах recto 3-6).
  • «Слезы притесняемых и нет им утешающего, и в руке притесняющих их сила, и нет им утешающего» (Екк. 4:1) => «Нет сил у несчастного спастись от сильнейшего, чем он сам» (Хах. verso 4)
  • «Нет никого, кто не творил бы зла — все совершают его» (хах. verso 1-2) => «Нет праведного человека на этой земле, который будет делать благо и не согрешит» (Ек. 7:20)
  • «Обратился он к сердцу своему. Приди же ко мне, сердце мое, дабы поговорил я с тобою». (v1)
• Книга Экклезиаста как типичный пример распространенного на Древнем Востоке жанра «литературы мудрости».

См. также

• Memento mori
• Carpe diem

Примечания