Ленингра́дская шко́ла пейза́жной жи́вописи — также "ленинградская школа", "ленинградская пейзажная школа", - название, объединяющее круг художников, живших и работавших в Ленинграде в 1930-х — 1950-х годах, чьё творчество по своему мировосприятию, художественной форме и методу работы имело много общих черт, позволяющих говорить о данном явлении как об особой школе.

Художники

Впервые само определение явления «ленинградской школы живописи, прежде всего пейзажной» появилось в 1976 г. в статье ленинградского искусствоведа Л. В. Мочалова^[1]. В искусствоведении встречаются различные варианты названия этой «школы»: «ленинградская живописно-графическая школа»^[2], «ленинградская школа живописи», «ленинградская школа», «ленинградская пейзажная школа».^[3]

Этот феномен изобразительного искусства 1930-х—1940-х гг. был отмечен в 1935 г. критиками Н. Радловым и Ю. Бродским, и в настоящее время считается сложившимся именно в это время^[4]. Л. В. Мочалов перечислил в своей статье следующих художников: В. Гринберга, Н. Тырса, Н. Лапшина, А. Успенского^[5], А. Ведерникова, В. Пакулина, А. Русакова, — и объединил их под введённым им термином «ленинградской школы живописи».

В искусствоведческой литературе художниками ленинградской школы живописи считаются: А. С. Ведерников, Г. С. Верейский, В. А. Гринберг, Н. Д. Емельянов^[6], Б. Н. Ермолаев^[7], А. Е. Карев, Н. Ф. Лапшин, П. И. Львов, В. В. Пакулин, А. Ф. Пахомов, А. П. Почтенный, В. Н. Прошкин, А. И. Русаков, Г. Н. Траугот, Ю. А. Сырнев, Н. А. Тырса, А. А. Успенский. Я. М. Шур, С. А. Чугунов^[8]. Иногда^[9]также к ним причисляется В. В. Лебедев, хотя с его именем чаще всего соотносится круг художников руководимого им издательства Детгиз, и созданная им ленинградская школа книжной графики.

Ленинградская школа живописи 1930-х—1940-х годов получила продолжение, её традиция дошла до настоящего времени. Преемниками мастеров школы со второй половины 1940-х годов стали художники А. Д. Арефьев, Ш. А. Шварц и близкие ему художники, В. Н. Шагин (Пекшев), В. В. Громов, учившиеся в СХШ вместе с А. Г. Трауготом, сыном художника Г. Н. Траугота, незаурядного педагога, и испытавшие его влияние.^[10] Знакомство с работами и творческим методом самого Г. Н. Траугота, также его друзей, прежде всего А. И. Русакова и А. С. Ведерникова оказали влияние на этих художников. Причисляется к этому кругу и художник Р. Р. Васми, с детства близко знакомый с Н. Ф. Лапшиным и считавший себя его непосредственным учеником.^[11]

Признаки школы

Основным критерием включения в "ленинградскую школу" именно этих художников стало наличие в их искусстве определенных стилистических черт, характерных признаков школы. Эти признаки отличают её от других работавших тогда в Ленинграде художников различных направлений: от круга «Мира искусства»; от художников, взявших на вооружение соцреалистический метод; от неоакадемистов (С. А. Павлова^[12] и Н. И. Дормидонтова) и, наконец, от таких своеобразных мастеров, как А. Л. Каплан, Д. Е. Загоскин, С. Б. Юдовин, опиравшихся на народное еврейское искусство.

Наиболее существенным признаком объединения Л. В. Мочалов счёл то, что творчество этих художников не принадлежало ни к одному из двух тогдашних магистральных путей искусства — ни к социалистическому реализму, господствовавшему в тот период, ни к авангарду, художники которого продолжали жить и работать в Ленинграде. Поэтому критики отметили метод этих художников, и выделили как «третий путь» развития ленинградского искусств. ^[13]

Важным качеством оказалась также некоторая оппозиционность художников официальному искусству своего времени. Все они были связаны рядом общих творческих принципов, глубоко отличных от соцреализма. Их объединяла противоположная ему «идея суверенитета и самодостаточности искусства».

Л. В. Мочалов первоначально определив ленинградскую школу живописи, как «преимущественно пейзажную», впоследствии, неоднократно, в своих статьях с 1976 по 2005 год, подчёркивал неверность своего первоначального определения ленинградской школы живописи, как пейзажной, потому что художники школы работали в самых разных жанрах.

Ленинградская школа живописи объединяет круг мастеров, чьё творчество, по методу работы, по мировосприятию и по художественной форме, имело ряд общих черт, в совокупности достаточных для того, чтобы назвать их школой. Большинство художников, входящих в ленинградскую школу живописи, объединяли, кроме ряда общих принципов, следующие факторы: прежде всего, декларированная ориентация на французскую живопись (преимущественно, на А. Марке, А. Матисса, Р. Дюфи и др.); обучение у педагогов К. П. Петрова-Водкина и А. Е. Карева, А. И. Савинова; избранный ими круг общения: «между мастерами, традиционно причисляемыми к ленинградской пейзажной школе, существовала система сложных связей: они постоянно общались, как преподаватели одних и тех же учебных заведений… регулярно встречались в издательстве „Детская литература“, в литографской мастерской ЛОСХа, учились друг у друга. Однако, прежде всего, у них были прочные творческие связи»^[14] . «Возвращаясь к „ленинградской школе“ пейзажа …следовало бы добавить.., что этому искусству было свойственно решительное преодоление (или — во всяком случае -ограничение) темперамента вкусом. Темперамент, увлеченность, пылкость колорита, фантазия, даже гипертрофированная личностность видения — все это неизменно было под жестким контролем вкуса, безжалостного самоограничения.»^[15]

«Когда мы очерчиваем круг этих мастеров, то наряду с Гринбергом вспоминаем Н.Ф Лапшина и А. С. Ведерникова, А. А. Успенского и Н. А. Тырсу. Всем им была свойственна высокая художественная культура и то, что по выражению Н. Н. Пунина можно назвать „ленинградским ощущением живописи… с каким-то глубоко честным, глубоко чистоплотным отношением к средствам выражения“.»^[16]

«В 1930- х гг. в советском искусстве работали мастера, объединяемые в нашем представлении понятием „ленинградская школа“. Не повторяя предшественников, они по-новому раскрыли поистине неисчерпаемую, всякий раз поворачивающуюся тему: Н. Тырса, В. Гринберг, А. Русаков, В. Пакулин, А. Ведерников и ряд других. Лапшин — на одном из первых мест, среди тех, благодаря кому мы вправе сказать: так же, как в своё время мастера „Мира искусства“ открыли графическую красоту великого города, так мастера „ленинградской школы“ совершили открытие его живописной красоты.»^[17]

О «ленинградской школе живописи» писали искусствоведы Б. Д. Сурис, В. Г. Перц, А. И. Струкова, Г. Г. Поспелов, Ю. А. Русаков, П. Ефимов, А. И. Морозов,М. Ю. Герман, О. Н. Шихирева, А. Д. Боровский и многие другие.

Принцип работы

Живописная система художников школы строится на следующих принципах: выверенная конструктивная построенность. строгий отбор компонентов избранного мотива, лаконизм колористического решения, с поражающей точностью попадающего в характер времени и места^[18]. Общими характеристиками ленинградской школы живописи также считаются. ^[19] простота исполнения; широта живописного приема; принципиальное использование «быстрого письма»; обязательное сохранение плоскости картины; использование обобщенных форм; точное видение пропорций архитектуры; ограничение в цвете; значимость силуэта; использование прозрачных, серебристых, и мягких тональных гамм и размытых контуров предметов; стремлении работать внутри определённых границ или « канонов»; использование в живописи графических элементов.

Принцип работы этих художников в избранном ими жанре пейзажа определён Георгием Трауготом: «Пейзаж по существу включает в себя мировоззрение эпохи»^[20]. Пейзажная живопись ленинградской школы — это не столько работа с натуры, сколько работа по представлению, позволяющая из непосредственных наблюдений натуры силой обобщающего художественного мышления добиться цельности произведения^[21] Отличительным признаком школы было то, что пейзаж обычно создавался по воспоминанию. Иногда это был один и тот же постоянно повторяющийся мотив, часто — вид из одного и того же окна. Н. Ф. Лапшин постоянно писал пейзажи из окна своей квартиры на набережной Мойки. Так же и другие пейзажисты ленинградской школы постоянно писали вид из окна своей мастерской — А. Е. Карев, А. И. Русаков, А. С. Ведерников, а также В. В. Лебедев.^[22].

Ленинградская школа живописи в известном смысле противопоставлялась живописи московских художников, связанных с традициями «Союза русских художников» и «Бубнового валета»: тем, что живопись ленинградских мастеров отличалась колористической сдержанностью, акварельной прозрачностью цвета, мягкими тональными отношениями. Художники ленинградской школы отличаются качеством «типично по-ленинградски изысканной гармонии цветовых отношений»^[23]. Как критерий причисления художника к «ленинградской школе» Л. В. Мочалов отмечает следующие качества: «Главенствующая подоплека .. творчества — неприятие пережимов, внутренняя уравновешенность, такт, наконец, понимание роли нюансов — того, без чего нет и не может быть подлинного искусства. Упомянутые качества, а также высокая профессиональная культура, тонкий, хорошо поставленный вкус прочно связывают … с традицией ленинградской живописно-графической „школы“ 20-х — 30-х годов.»^[24]

Другие школы

Согласно принятым в истории искусства понятиям, «школа» определяется общим принципом формообразования и конструктивных приёмов, и чаще всего, состоит из последователей одного художника. В ленинградском периоде искусства, кроме описанного явления, выделяются следующие школы живописи: школа К. С. Малевича (объединённая его супрематической системой")^[25], школа П. Н. Филонова (объёдинённая его аналитическим методом)^[26], школа М. В. Матюшина (объединённая методом ЗОРВЕД)^[27].

Некоторые определённые признаки отличали также учеников профессора Академии художеств К. С. Петрова-Водкина^[28]. Сравнивая живопись московских художников и ленинградские живописные школы, Г. Г. Поспелов относит к последним, по указанным им характеристикам, прежде всего, школу К. С. Малевича; «старопетергофскую школу» его ученика В. В. Стерлигова; школу К. С. Петрова-Водкина; школу М. В. Матюшина: «Особенность ленинградской живописной школы 20 века — почти иконная (чуть аскетичная) светимость цвета.. мрак и свет проницают друг друга, подобно тому как они соотносятся и в человеческом мире..Ощущение светимости шло от работ Матюшина и Гуро, оно усиливалось у Малевича по мере того, как он врастал в 1920-е гг в атмосферу ленинградского искусства. Горизонтальные полоски земли под ногами его супрематических фигур целиком сохраняли плоскостное свечение красок.»^[29].

В стенах Академии художеств обучение студентов продолжало строиться, в определённой мере, по канонам школы академической живописи и рисунка, но ленинградский период истории не внёс в принципы этой школы кардинального отличия от предшествующего и последующего времени. Существует также попытка связать воедино ряд некоторых мастеров социалистического реализма, работавших в Ленинграде с 1930-х по 1990- е гг., назвав их «ленинградской (соцреалистической) школой живописи», но пока эта теория не получила своего убедительного научного подтверждения^[30].

Примечания