20-04-2023
Междуцарствие 1825 года — промежуток политической неопределённости в Российской империи, последовавший за смертью 19 ноября (1 декабря) в Таганроге бездетного императора Александра I. Он был использован декабристами для выступления на Сенатской площади 14 (26) декабря того же года.
Содержание |
Согласно павловскому закону о престолонаследии после смерти бездетного Александра престол должен был унаследовать следующий по старшинству брат Константин Павлович (также бездетный). Лишь немногие приближённые императора знали, что Константин заранее отрёкся от наследования престола[1], что давало преимущество следующему брату, крайне непопулярному среди высшей военно-чиновничьей элиты Николаю Павловичу.
Более того, ещё до обнародования секретного документа об отречении Константина под давлением генерал-губернатора Санкт-Петербурга графа М. А. Милорадовича великий князь Николай Павлович поспешил отказаться от прав на престол в пользу Константина[1][2].
27 ноября население было приведено к присяге Константину. Номинально в России появился новый император, было даже отчеканено несколько монет с его изображением. При этом Константин престола не принимал, но и формально не отказывался от него в качестве императора. Создалось двусмысленное и крайне напряженное положение междуцарствия. Николай решился объявить себя императором. На 14 декабря была назначена вторая присяга — «переприсяга». Наступил момент, которого ждали декабристы — смена власти. Члены тайного общества решили выступать, тем более, что на столе у министра уже лежало множество доносов и скоро могли начаться аресты.
Состояние неопределённости длилось очень долго. Высшее чиновничество, включая Милорадовича, всячески затягивало окончательное решение вопроса в расчете на то, что слывший либералом Константин изменит своё решение и всё-таки согласится взойти на престол. После повторного отказа Константина Павловича от короны Сенат в результате долгого ночного заседания 13—14 декабря 1825 года признал права на престол Николая Павловича.
В 1801 году, после гибели отца и с воцарением старшего брата Александра I, 22-летний Константин стал наследником престола. Это следовало из павловского закона 1797 года и было всем известно. Однако в тексте присяги Александру I он упомянут не был. Вместо этого присяга приносилась, в нарушение павловского закона, «Императору Александру Павловичу <...> и Его <...> Наследнику, который назначен будет». Причиной опущения имени Константина была надежда Александра I на потомство в браке с Луизой Марией Августой Баденской, и такой абстрактной формулировкой исключалась необходимость повторной присяги на случай, если у него родится сын[3]. При этом сам Константин царствовать не хотел и прибавлял: «Меня задушат, как задушили отца».
Хотя Положение об императорской фамилии, препятствовавшее наследованию престола детьми от неравного брака, и не лишало лично его прав на престол, в 1823 году Константин, ссылаясь на морганатический брак с польской графиней Грудзинской и неспособность к государственному управлению, тайно отрёкся от престолонаследия. Это отречение было оформлено в виде манифеста Александра I от 16 (28 августа) 1823 года, который следовало огласить после его кончины. В силу этого решения наследником престола становился следующий брат, великий князь Николай Павлович. Николай был в курсе этих планов как минимум с 1819 года, однако о существовании манифеста не знал до момента его обнародования после смерти Александра I[4].
Либерально настроенная часть русского общества приветствовала восшествие на престол Константина. Эти мысли выразил, в частности, Пушкин в письме П. А. Катенину из Михайловского, 4 (16) декабря 1825:
Как верный подданный, должен я, конечно, печалиться о смерти государя; но, как поэт, радуюсь восшествию на престол Константина I. В нём очень много романтизма; бурная его молодость, походы с Суворовым, вражда с немцем Барклаем напоминают Генриха V. — К тому ж он умён, а с умными людьми всё как-то лучше; словом, я надеюсь от него много хорошего.
После получения известия в Москве, а затем и в Петербурге о кончине Александра I в Таганроге 19 ноября (1 декабря) 1825 года посмертный манифест был вскрыт и оглашён. Однако большинство членов Государственного совета и сам Николай Павлович не нашли возможным выполнить волю покойного императора из опасения создания юридически небезупречного прецедента необсуждаемой «посмертной воли» государя. Они присягнули императору Константину I, к присяге была приведена армия, была отчеканена монета с его профилем — редчайший константиновский рубль (вскоре засекреченный).
Однако Константин, находившийся в качестве наместника в Варшаве, потребовал соблюдения манифеста 1823 года и дважды подтвердил отречение. После этого 13 (25) декабря 1825 года Николай Павлович провозгласил себя императором Николаем I, причём цесаревич Константин с официальной точки зрения никогда не царствовал: начало правления Николая задним числом было определено как дата смерти Александра.
На другой день, 14 (26 декабря) 1825 года, произошло восстание декабристов, формальным поводом которого был отказ от переприсяги Николаю и защита прав Константина. Существует распространённый рассказ о том, что будто бы декабристы заставляли солдат кричать «Да здравствует Константин, да здравствует Конституция», объясняя, что Конституция — жена Константина. Скорее всего этот рассказ апокрифический (хотя требования Константина действительно были лозунгом восставших).
Через несколько недель после восстания, 4 января 1826 года, Николай I в письме просил брата всё же приехать в Санкт-Петербург.
Я бы во всех отношениях очень желал вашего приезда, как бы ни тяжела была наша встреча. Не скрою от вас, что в войсках наблюдается ещё некоторое беспокойство, что не видят вас, и что ходят слухи, будто бы вы двигаетесь с корпусом на Петербург. Только ваше присутствие может окончательно установить спокойствие в этом отношении <...>[5]
После отказа от престола Константин до конца жизни продолжал титуловаться цесаревичем. Тем не менее из очереди престолонаследия он был исключён: согласно манифесту 1826 года, после Николая и его сыновей престол наследовал четвёртый брат, Михаил Павлович.
В конце XX века в популярной исторической литературе было сформулировано несколько теорий заговора относительно декабрьских событий 1825 года:
Междуцарствие 1825 года.