Присоединение Чукотки к России происходило в XVII—XX веках и окончательно завершилось после Гражданской войны.

Начальный этап присоединения Чукотки

Первое упоминание о чукчах в российских письменных источниках относится к 1641 году в связи с тем, что в районе Колымы они напали на правительственных сборщиков ясака (натуральной подати).

Непосредственно на Чукотке русские первопроходцы (казаки под предводительством атамана Семёна Дежнёва) появились в 1648 году. В 1649 году Дежнёв в верхнем течении Анадыря основал зимовье, на месте которого в 1652 году был построен Анадырский острог (в районе нынешнего села Марково, Анадырский район, Чукотский автономный округ).

Военный поход Д. И. Павлуцкого

В 1727 году по инициативе якутского казачьего головы Афанасия Шестакова Сенат Российской империи утвердил «мнение»:

С этой целью на Чукотку отправили экспедицию численностью в 400 солдат и казаков, опорной базой которой стал Анадырский острог. Во главе был поставлен Шестаков, а начальником военной команды определен капитан Тобольского драгунского полка Дмитрий Павлуцкий.^[1] Из-за нечеткого распределения полномочий в указах и инструкциях и из-за их амбиций, между капитаном Павлуцким и казачьим головой Шестаковым возникли разногласия, которые усугубились до того, что, прибыв 29 июня 1728 года в Якутск, они окончательно порвали всякие отношения и стали действовать независимо друг от друга.^[2]

В 1729 году, разделив свои силы на два отряда (каждый был пополнен якутами и коряками), Шестаков и Павлуцкий начали покорять Чукотку. Следует отметить, что сенат постановлял аборигенов «уговаривать в подданство добровольно и ласкою». Тобольский губернатор А. Л. Плещеев^[3] 1 сентября 1731 года тоже дал указание Павлуцкому^[2]

Однако Шестаков и Павлуцкий не всегда ограничивались переговорами. Павлуцкий писал о походе 1731 года: «И 9 маия дошед до первой сидячих около того моря чюкоч юрты, в коей бывших чюкоч побили… Усмотрели от того места в недальнем разстоянии… сидячих одна юрта и бывших в ней чюкоч побили… И дошед до их чюкоцкого острожку… и в том остроге было юрт до осьми, кои разорили и сожгли». Анадырские казаки подтверждали крайне враждебные действия Павлуцкого: «Чукоч, не призывая в подданство, побил до смерти». Часто чукчи кончали жизнь самоубийством всей семьей, так как не хотели умирать от рук завоевателей.^[4] Покорители Сибири подрывали доверие коренного народа своей вероломностью: сотник Василий Шипицын позвал на переговоры 12 чукотских старейшин и всех убил. Историк Александр Зуев пишет, что «походы на Чукотку в 1730—1740-х годах имели чисто карательный характер», а Павлуцкий действовал исключительно с помощью подавления и устрашения. После таких действий доверие чукчей к русским было подорвано на долгие годы^[4].

Необычайная жестокость русских войск упоминалась и на выставках. Так, на выставке «Чукотское общество», проходившей в 1934 году, описывались расправы над коренными народами: «И приказчик Алексей Чудинов велел к тем юртам приступить и на том приступе в тех юртах мужеска пола человек с 10 убили, а жен их и детей в полон взяли и многие полоненные у них сами давились и друг друга кололи до смерти…».^[5] Организаторы выставки говорили о том, что в результате этой войны: «Целые народности были в буквальном смысле слова стерты с лица земли».^[5]

Гибель А. Ф. Шестакова и Д. И. Павлуцкого и их отрядов

Чукчи, несмотря на то, что могли противопоставить мушкетам и саблям завоевателей лишь стрелы и копья с костяными наконечниками, оказали русским ожесточённое сопротивление. В марте 1730 году они разгромили отряд Шестакова в битве при Егаче, убив самого казачьего голову.^[1] Отряду Павлуцкого чукчи дали три крупных сражения, в которых понесли серьёзные потери. Это были действительно крупные сражения, по дальневосточным меркам просто огромные.

После поражений от Павлуцкого чукчи отказались от открытых битв с русскими, перейдя к партизанским действиям, продолжая воевать с принявшими российское подданство коряками и юкагирами.

Узнав о войне, сенат в 1742 году издал указ: «на оных немирных чюкч военною оружейною рукою наступить, искоренить вовсе». Сдавшихся же предписывалось «из их жилищ вывесть и впредь для безопасности распределить в Якуцком ведомстве по разным острогам и местам».

В 1744—1746 годах Павлуцкий, произведенный в майоры, с командой в 400—650 солдат, казаков и ясачных юкагиров и коряков совершил три похода на Чукотский полуостров.

14 марта 1747 года в битве при реке Орловой близ Анадыря чукчи разгромили отряд Павлуцкого.^[6] С русской стороны в сражении погибли сам майор, 40 казаков и 11 коряков. К тому же чукчам удалось захватить оленей анадырского гарнизона, оружие, боеприпасы и снаряжение отряда Павлуцкого, в том числе одну пушку и знамя. Этот разгром произвел ошеломляющее впечатление на российские власти.^[7] Сенат и Сибирский приказ спешно приняли решение о переброске в Анадырь дополнительных войск.^[8]

События, развернувшиеся в 1730—1750-х годах на Чукотке и Камчатке, были насыщены многочисленными сражениями, взятием русских и аборигенных крепостей-острогов, взаимным ожесточением и немалыми жертвами^{[источник не указан 122 дня]}.

Долгосрочные последствия военных действий

Война чукчей с российскими войсками продолжалась почти 150 лет. Причем на определенном этапе чукчи даже одержали в ней победу. Поражение русских войск вселило страх в завоевателей, в одном из документов говорилось: «Немедленно внушить всему русскому населению Нижне-Колымской части, чтобы они отнюдь ничем не раздражали чукоч, под страхом, в противном случае, ответственности по суду военному».^[5]

В начале 1763 года в Анадырь прибыл новый комендант подполковник Фридрих Плениснер. Ознакомившись с состоянием дел, он предложил сибирскому губернатору Фёдору Соймонову вообще ликвидировать Анадырскую партию. Во-первых, на её содержание за время существования было израсходовано 1 381 007 руб. 49 коп., тогда как от ясачного и других сборов получено всего 29 152 руб. 54 коп. Во-вторых, чукчи в подданство не приведены, чукотско-корякско-юкагирские столкновения не прекратились.

Сенат согласился с закрытием Анадырской партии, признав, что она «бесполезна и народу тягостна». В 1765 году из Анадыря начался вывод войск и гражданского населения, а в 1771 году были разрушены крепостные укрепления. Форпост русской власти на северо-востоке Сибири перестал существовать. Это не только свидетельствовало о прекращении боевых действий против чукчей, но и означало фактическое поражение России. Это позволило чукчам проникнуть на Анадырь, оттеснив коряков на Гижигу, а юкагиров — на Колыму.

Появление у берегов Чукотки английских и французских экспедиций заставило власти Российской империи снова задуматься о покорении этого края. В 1776 году Екатерина II указала приложить все усилия для принятия чукчей в подданство. Действуя не военной силой, а подкупом, русские добились значительно большего. В марте 1778 года стараниями коменданта Гижигинской крепости капитана Тимофея Шмалева и сибирского дворянина, крещёного чукчи Николая Дауркина с «главным» тойоном Омулятом Хергынтовым был заключен договор о принятии чукчами русского подданства.

По указу Екатерины чукчи освобождались от ясака на 10 лет и сохраняли независимость во внутренних делах. Сравнительно привилегированное положение чукчи сохраняли и позже. По «Уставу об управлении инородцев» 1822 года, чукчи жили по своим законам и судились собственным судом, ясак — шкурка лисицы с лука (то есть с мужчины) — платился по желанию. В 1885 году капитан А. А. Ресин, присланный с инспекцией, писал: «В сущности же весь крайний северо-восток не знает над собой никакой власти и управляется сам собой».

Даже в середине XIX века в своде законов Российской империи чукчи относились к народам, «не вполне покорённым», которые «платят ясак, количеством и качеством какой сами пожелают». Впрочем, с помощью меновой торговли власти и предприниматели научились выманивать у чукчей гораздо больше, чем с помощью налогов.

Вместе с русскими к чукчам через коряков, чуванцев и юкагиров пришли заразные болезни, например сифилис: сифилис называется по-чукотски «чуванская болезнь», «русская болезнь».^[5]

Образ завоевателей в чукотской мифологии

В чукотской мифологии образ русских завоевателей сложился следующий: «Одежда вся железная, усы как у моржей, глаза круглые железные, копья длиной по локтю и ведут себя драчливо — вызывают на бой». Однако наибольший ужас наводила жестокость русских, воспринимавшаяся аборигенами как абсолютно немотивированная: Якунин (Павлуцкий), злой враг с огнивным луком (кремневым ружьем), мужчин и женщин жестоко губил, разрубал топором. Двадцать возов шапок убитых отправил к царю. «Больше их нет, всех истребили», — похвастал царю. — «Много стад заграбили. Наши нежданно напали, победили, всех перерезали, только начальника живым взяли мучить…».^[9]

В фольклоре истребление чукчей выступает для русских как самоцель. Каких-либо рациональных объяснений причины конфликта чукчи найти не смогли. Образ же казака характеризуется полным отсутствием любых позитивных черт. Главным злодеем чукотского фольклора стал майор Павлуцкий.

Впрочем, благодаря воинской силе и жестокости, русские заслужили у чукчей определенное уважение. Чукчи относились ко всем своим соседям крайне высокомерно и ни один народ в их фольклоре, за исключением русских и их самих, не назван собственно людьми. В чукотском мифе о сотворении мира предназначением русских считается производство чая, табака, сахара, соли и железа, и торговля всем этим с чукчами.

Примечания