17-10-2023
Анна Трояновская | |
Анна Ивановна Трояновская | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Гражданство: | |
Дата смерти: | |
Отец: | |
Мать: |
Анна Петровна Трояновская |
А́нна Ива́новна Трояно́вская (1885, Москва, Российская империя — 1977) — российская и советская художница, певица, педагог. Известна своим покровительством пианисту Святославу Рихтеру.
Содержание |
Родители — из обедневших обрусевших дворянских семей шляхетского происхождения. Единственная дочь своих родителей, никогда не выходившая замуж и не имевшая детей.
В 1978 году, через год после смерти Трояновской Святослав Рихтер кратко сформулировал, кем была для него Анна Трояновская:
Анна Ивановна Трояновская — моя большая приятельница, у которой я провёл очень много часов моей жизни, я у неё занимался, я у неё пробовал писать пастелью. Одарённая натура, художница — ученица Серова, Пастернака, Матисса, страстная поклонница Эль Греко, певица-любительница (в домашних концертах ей аккомпанировал Метнер и оставил ей рояль, на котором я и занимался). Истинная москвичка, приятельница дома Шаляпиных, Станиславских. Летала с Юмашевым на фронт, была дружна с Натальей Николаевной Волоховой, у которой я с ней и познакомился.[1]
Осенью 1941 года, после ареста и отправки в Свердловск как этнического немца учителя Рихтера Генриха Нейгауза (самого Рихтера, тоже как этнического немца, спасла от ареста случайность), Рихтер стал жить у родственников Нейгауза, а занимался на рояле в коммунальной квартире Анны Трояновской.
Своим покровительством Рихтеру Трояновская, старшая его на 30 лет, вызывала множество насмешек как в начале знакомства с ним, так и в конце своей жизни. Андрей Кончаловский, ребёнком видевший Трояновскую в Буграх, спустя несколько десятилетий вспоминал о ней:
У Городецкого жил молодой Рихтер, высокий, рыжий, загорелый. С ним часто приходила его сумасшедшая поклонница, боготворившая его, создававшая ему атмосферу творчества, — Анна Ивановна, дочь художника[2] Трояновского, у которого дед и купил дом в Буграх[3]. У неё были длинные юбки до пола, какие носили до революции. Дядя Миша, подмаргивая, говорил, что это затем, чтобы скрыть хвост, подозревая её в чертовщине.[4]
Дмитрий Терехов, «Рихтер и его время» (2002):
В открытках к Анне Ивановне Трояновской перед обращением всегда стояло <...> Что это такое? Это ритмическая фигура начала Фантазии Шуберта «Скиталец», начала любимейшего его сочинения. Он как-то сказал о «Скитальце»: «Для меня это, быть может, лучшее сочинение в мире». Но почему именно Анне Ивановне Трояновской посылалось это та, та-та-та, та-та-та? Это был его стук. Так стучал он ей в окно, в нижнюю часть стекла, или по железу карниза. Анна Ивановна жила на первом этаже старого дома близ Никитских ворот. Она жила в той же квартире, где и родилась в 1885 году. До революции вся квартира в одиннадцать комнат принадлежала её отцу, доктору Трояновскому. Теперь же здесь теснились одиннадцать семей. Бывало трудно. В коридоре у общего телефона часами с кем-то бранился таксист. Потом его сменял студент. У него бурно шла личная жизнь. Потом вылезала полоумная, пьяная старуха, на лиловых отечных ногах, с редкими длинными волосами, свисавшими до поясницы, и бессмысленными глазами. Было в ней что-то от утопленницы. Её звали Ундина. Она как будто тоже пыталась звонить, но главное, ждала коридорных встреч. Иногда она кокетничала, иногда мочилась прямо у телефона, и после неё всегда болталась на шнуре не положенная на рычаг трубка. Словом, жили не хуже других. Никто никого не замечал, однако все замечали музыку. Музыка раздражала. Рихтер никогда не звонил у двери, а стучал с улицы (!) Скиталец... Это произведение всё время было с ним в жизни. Но только ли? Оно было в его Судьбе. В Москве в разное время было у него четыре адреса. Сначала — Арбат, где он жил у жены, певицы Нины Дорлиак. Это тоже была коммуналка. Правда, они занимали две комнаты, но в коридоре, на кухне было почти то же, что и у Анны Ивановны. Потом, уже в пятидесятых годах, они переехали в отдельную двухкомнатную квартиру, у самой железной дороги на краю города. Так с коммуналками было покончено. Но появившиеся у него два рояля съели всё жизненное пространство его первого собственного пристанища. Следующее их жилье — квартира в Доме Союза композиторов, выстроенная на Сталинскую премию, присужденную ему в те годы. Однако дом музыкантов отличался такой звукопроводностью, что день и ночь гудел и гремел. Заниматься там было почти невозможно, и он продолжал играть у Анны Ивановны. В начале семидесятых они опять переехали. Теперь это был дом на Бронной, где они получили две квартиры рядом на самом верху. Стену разобрали, и получилось жилье в полэтажа. <...> Фантазия Шуберта «Скиталец» — это не просто любимое его сочинение. Это — он сам. — это его подпись. Его знак! Этим он начинал свое письмо. Это я! Я иду![5] |
Трояновская, Анна Ивановна.