Фёдор Степа́нович Ро́котов (1735? — 1808) — крупнейший московский портретист, работавший в период Русского Просвещения. Возможно, первый в России «вольный художник», не зависевший от государственных и церковных заказов^[2].

Ранние годы

Рокотов родился в тридцатых годах XVIII века в подмосковной усадьбе князей Репниных «Воронцово» (ныне в границах Москвы). Числился вольнорожденным в семье крепостных крестьян, что наводит на мысль, что его действительным отцом был кто-то из хозяев усадьбы^[3].

В 1755 году вельможа И. И. Шувалов приехал в Москву набирать одарённых юношей для создававшейся в то время в Петербурге Академии художеств. Он заметил Рокотова и увёз его в Петербург. Вероятно, он поступил в Сухопутный шляхетский корпус, поскольку в первые годы после приезда в Петербург писал в основном кадетов^[1]. Уволился с военной службы после получения чина ротмистра, дававшего дворянство^[4]. Ранние работы Рокотова — погрудные портреты — производят впечатление непосредственности, даже некоторой безыскуственности^[5].

В доме Шувалова, где с 1757 г. помещалась академия, Рокотов занимался с иностранными мастерами Л.-Ж. Ле-Лорреном и П. де Ротари, усваивая принципы эстетики рококо^[6]. Значительное впечатление должно было произвести на него собрание картин Шувалова. Единственная известная его работа в ином жанре, нежели портретный, — это как раз изображение Шуваловской галереи^[7].

Академия художеств

В 1760 году по словесному приказанию Шувалова зачислен в Академию художеств. С 1762 г. занимался преподавательской деятельностью (адъюнкт). В парадных портретах петербургского периода демонстрирует полное знакомство с приёмами западноевропейской живописи того времени. В 1763 г. был приглашён в Москву писать коронационный портрет Екатерины II. «Почти геральдический по своей отточенности профиль» так польстил императрице, что она распорядилась впредь изображать своё лицо по оригиналам Рокотова^[8].

В 1765 году Рокотов был удостоен звания академика «за оказанный опыт в живописном портретном искусстве» и копию с картины Л. Джордано «Венера и Амур». Академик Я. Штелин видел у него в квартире сразу 50 неоконченных портретов зараз^[9]. Хотя преподавательская деятельность в Академии не была занятием прибыльным, её руководитель И. И. Бецкой запрещал академикам вести частную портретную практику. Вероятно, по этой причине Рокотов в конце 1766 года покинул Петербург и вернулся в Москву.

Рокотов в Москве

В «первопрестольной» на Рокотова посыпались заказы от родовитых московских семей, не избалованных вниманием мастеровитых художников. За свои работы Рокотов брал недорого — всего 50 рублей, в 15 раз меньше, чем требовали заезжие иностранцы^[10]. Основное внимание уделял похожести лица, а не отделке платья. Б. В. Умский, сетовавший, что такой молодой художник «за славою стал спесив и важен»^[11], заказал ему серию портретов членов Опекунского совета Московского воспитательного дома. Это был последний официальный заказ, принятый Рокотовым. Отныне он работал только по заказам частных клиентов.

В советское время считалось, что Рокотов противопоставлял холодной парадной живописи сановного Петербурга портреты нарочито тёплые, непринуждённые, интимные, свидетельствующие о близком знакомстве художника с моделями. Неприятие внешних эффектов, всего показного проявляется в затаённости чувств моделей, в их внутренней сосредоточенности, в эмоциональной приглушённости^[5].

Серьёзные юношеские лица выступают на свет словно из глубокого мрака, исполненные поэтичности и проникнутые обаянием молодости, сквозящем в нежном цвете губ и румянце щёк, во влажном блеске глаз из-под тёмных полукружий бровей. Поток неяркого, но интенсивного света как бы утончает фигуры, часто не охватывая модель в целом, но лишь вызывая из темноты освещённую сторону лица и шеи, выдвинутое вперёд плечо; жидкие мазки белилами или розовой краской создают впечатление мерцания в полутьме кружев, драгоценностей или муаровых лент.

— Г. Г. Поспелов^[5]

С конца 1760-х гг. до начала 1790-х гг. художник написал «всю Москву». Из-под его кисти вышли целые фамильные галереи (например, графов Воронцовых), изображающие представителей двух-трёх поколений одного семейства. В 1776 году Рокотов, собственной семьи не имевший, выхлопотал вольную своим племянникам, отдал их в кадетский корпус и сделал своими наследниками. В 1781 году за 2600 рублей приобрёл земельный участок на Старой Басманной^[12], где выстроил усадьбу с мастерской^[13].

Поздний Рокотов

По некоторым предположениям, на пике успеха Рокотов примкнул к братству масонов^[14][15]; во всяком случае, он выписывал новиковский журнал «Утренний свет». Количество портретов, приписываемых Рокотову, поражает — при том, что работал он не очень быстро («никогда скорее месяца не рабатывал что-нибудь с натуры»^[16]). Вероятно, многие из них были выполнены вместе с учениками. Известно, что в 1787 г. в доме Рокотова жили четверо крепостных, и среди них два брата-ученика^[17].

В 1780-е годы из рокотовской портретописи исчезает та рокайльная дымка, которая придавала им атмосферу недоговорённости, даже некоторой таинственности. «На смену манящей полумгле приходят более отчётливые красочные тона, объёмы становятся более определёнными»^[5]. Поздние московские портреты Рокотова наряднее и импозантнее прежних — ближе к господствовавшей в то время стилистике классицизма. Художник более тщательно «выписывает воздушные кружева, переливы атласных лент и шелковых платьев, игру света на драгоценных украшениях», однако заученная мимика и напряжённый взгляд часто не пускают зрителя внутрь образа^[2]. Женские портреты, как правило, овальной формы. В лицах моделей всё чаще проскальзывает надменность, осознание своего превосходства над окружающими^[5].

После разгрома московских масонов продуктивность Рокотова резко падает. Последние известные работы датируются началом 1790-х гг.; краски на них крайне скупы, почти монохромны. Эти особенности принято объяснять ослаблением зрения художника^[2]. О последних двадцати годах жизни сведений сохранилось немного. Художник скончался в Москве 12 (24) декабря 1808 года. Похоронен племянниками на кладбище Новоспасского монастыря, где его могила быстро затерялась.

Наследие

В провинциальных музеях и частных коллекциях хранится множество портретов в рокотовском стиле. Имена большинства моделей утрачены и восстанавливаются более или менее гадательно. Очевидно, в Москве конца XVIII века существовал целый «круг Рокотова»^[2]. Творческие особенности художников, подражавших знаменитому мастеру, в том числе его непосредственных учеников, до сих пор прояснены плохо. Соответственно, весь этот массив живописи продолжает атрибутироваться именно Рокотову.

Имя и творчество Рокотова до начала XX века даже в искусствоведческих изданиях вспоминали редко. Пробудить интерес широкой публики к полузабытому живописцу помог Н. Заболоцкий, написавший в 1953 году ставшее хрестоматийным стихотворение о «русской Моне Лизе» — рокотовском портрете Струйской:

В 1990-е гг. в Новоспасском монастыре был установлен памятный камень, не указывающий, впрочем, на точное местонахождение могилы художника. В 1978 г. на юго-западе Москвы, в районе Ясенево, появилась улица Рокотова. В 2010 году были выпущены почтовые марки России, посвященные Рокотову.

Примечания