21-09-2023
Геннадий Григорьев | |
Имя при рождении: |
Геннадий Анатольевич Григорьев |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Гражданство: | |
Род деятельности: |
поэт, драматург |
Жанр: |
стихотворение, анаграмма |
© Произведения этого автора — несвободны. |
Генна́дий Анато́льевич Григо́рьев (14 декабря 1950, Ленинград — 13 марта 2007, Санкт-Петербург) — российский поэт, драматург и анаграммист.
Содержание |
Родился Геннадий Григорьев в семье крупного строительного начальника. Гена был первенцем в семье и с раннего детства был окружён любовью и заботой. Родители поддерживали его во всех начинаниях, включая поэтические. Григорьев начал говорить и писать стихи почти одновременно[1].
В качестве поэта Геннадий Григорьев сформировался в Ленинградском дворце пионеров, в творческом литературном кружке «Дерзание». Его преподавателем в кружке была Нина Алексеевна Князева.
Когда он появился здесь, он удивил всех теми абсолютно зрелыми стихами и той неожиданной, чрезвычайно весёлой манерой, которая и оставалась его манерой всю жизнь, он как бы не вышел из юности.
В конце 60-х годов Геннадий Григорьев покидает Дворец пионеров и поступает на филологический факультет Ленинградского университета, из которого был исключён после первой же сессии. Виктор Топоров вспоминает:
Я из институтских дел помню только рассказ о том, что в свою единственную сессию, которую он пытался сдать, Григорьев провёл сто сорок кулачных поединков, из них сто тридцать девять проиграл нокаутом, а в сто сороковом его противник просто сам упал пьяный.
Он вышел из клуба «Дерзание» и навсегда остался человеком клуба. Только теперь это не поэтический клуб во Дворце пионеров, а знаменитые кафетерии того времени — «Академичка» и «Сайгон». Здесь его слушатели, почитатели, приятели и учителя[2].
Не доучившись на филологическом факультете ЛГУ, Григорьев поступает на заочное отделение Литературного института, где находит множество знакомых в литературном кругу. В дальнейшем Геннадий Анатольевич продолжает «безбытное» существование, не задумываясь о дальнейшей судьбе своего творчества. Работает в «Метрострое», на «Радио России», пишет для самых разных изданий (например, для газеты «Спорт-Экспресс»).
Имел пять неудачных попыток суицида, которые часто заканчивались курьёзно, например, во время попытки повеситься оборвалась люстра и Григорьев сломал себе копчик.
В 1999 году награждён премией «Золотое перо» (совместно с Сергеем Носовым) за цикл радиопередач «Литературные фанты» на «Радио России».
По мнению критика Никиты Елисеева,
В стихах Геннадия Григорьева как раз и была эта выверенность, то, что Мандельштам называл «не прихоть полубога, но хищный глазомер простого столяра». Геннадий Григорьев выстраивал стихи. Поэтому он обожал сочинять чайнворды и кроссворды. Поэтому он, ненавидевший работу на заказ, однако же, сочинил для детского отдела петербургского «Радио России» более 200 радиопьес. Ведь в литературе для детей куда как важен «хищный глазомер простого столяра», соединенный со странной свободой настоящего поэта[3].
Эстетику Геннадия Григорьева Виктор Топоров пытался определить как насквозь романтическую и инфантильную.
Григорьев не разделял явь и выдумку, ему казалось, что раз мне так хочется, то так оно и есть. Собственно, об этом все его стихи[4].
В самом начале поэтической «карьеры» Григорьев напишет стихотворение «…Мы построим скоро сказочный дом»[5], которому будет верен всю жизнь.
Геннадий Григорьев был отцом двух сыновей и дочери. Был небогат. Одним из последних его приобретений стал участок в Феодосии, купленный всего за несколько десятков долларов, который он называл «своей ветреной любовницей». При жизни вышло нескольких книжек и публикаций.
В 2010 году учреждена Международная поэтическая премия им. Геннадия Григорьева.[6]
Как у дедушки Ивана
и корова и сметана,
а теперь коровы нет,
на то хрущёвский декрет.
Мы построим скоро сказочный дом
С расписными потолками внутри.
И, возможно, доживём до…
Только вряд ли будем жить при…
И, конечно же, не вдруг и не к нам
В закрома посыплет манна с небес.
Только мне ведь наплевать на…
Я прекрасно обойдусь без…
Погашу свои сухие глаза
И пойму, как безнадёжно я жив.
И как пошло умирать за…
Если даже состоишь в…
И пока в руке не дрогнет перо,
И пока не дрогнет сердце во мне,
Буду петь я и писать про…
Чтоб остаться навсегда вне…
Поднимаешься и падаешь вниз,
Как последний на земле снегопад.
Но опять поют восставшие из…
И горит моя звезда — над!
Григорьев, Геннадий Анатольевич.