13-04-2023
| Далия Дорнер ивр. דליה דורנר |
|||
|
|||
|---|---|---|---|
| 1993 (постоянное назначение с 1994) — 2004 | |||
| Рождение: | 3 марта 1934 (80 лет) Стамбул, Турция |
||
| Имя при рождении: | Долли Гринберг | ||
| Супруг: | Сэмюель Дорнер | ||
|
Далия Дорнер на Викискладе
|
|||
Далия Дорнер (родилась 3 марта 1934 года) — израильский юрист, судья Верховного суда Израиля в 1993—2004 годах.
Дорнер родилась в Стамбуле в Турции под именем Долли Гринберг. Её отец, богатый продавец древесины, приехал в Стамбул из Одессы по следам своего отца, который стал главным ашкеназским раввином Стамбула.[1]
Семья репатриировалась в Подмандатную Палестину в 1944 году и обосновалась в Тель-Авиве. Её отец вскоре умер от рака, который был обнаружен ещё в Турции. Мать, которая до тех пор была домохозяйкой, стала испытывать денежные трудности из-за неудачных финансовых операций, сделанных мужем при жизни.[2] Дорнер и её брат были определены в школу-интернат «Неве-xаелед» в районе Нагарии, там она проучилась три класса начальной школы, пользуясь финансовой поддержкой «Алият аНоар». О полученном там образовании сказала[3]: «Наши преподаватели из Германии учили нас универсальным понятиям: любовь к ближнему, уважение прав всех людей, и принцип Канта, говорящий о том, что человек — это не средство, это цель. Я пронесла это с собой по всей жизни». Свой легкий немецкий акцент Дорнер объясняет учёбой в интернате, где большинство учителей были выходцами из Германии.[2]
По окончании учёбы в «Неве-xаелед», с переездом матери в Хайфу, Гринберг продолжила обучение в Реальной школе Хайфы, поскольку получила там стипендию. Мать смогла купить двухкомнатную квартиру, но сдавала одну из комнат из-за недостатка средств. По этой же причине Гринберг давала частные уроки почти каждый день.
Мобилизовалась на военную службу уже в 17 лет. Во время срочной службы, которую провела в Рамат-Гане, начала учить юриспруденцию на вечернем отделении Высшей Тель-Авивской школы юриспруденции и экономики. По окончании учёбы решила, что адвокату не подобает носить имя Долли, и сменила его на Далия. После демобилизации продолжила обучение на юридическом факультете Еврейского университета в Иерусалиме. После учёбы работала юристом в полиции. Позднее перешла на службу в военную прокуратуру, где, в частности, занимала должность Главного военного прокурора. В 1973 была председателем Военного суда Центрального округа и ВВС, в звании подполковника (5-е воинское звание) [4][5], а с 1974 года стала судьей Апелляционного суда в должности полковника (она стала второй офицершей, которая получила эти звания вне Женских войск, после Дворы Томер). В 1974 году заседала в составе, присудившем обвиняемому 20 лет за убийство пленного, которые был заменены на 1 год за непредумышленное убийство в повторном суде.[6] В 1975 году была назначена судьей-следователем по делу о катастрофе в Маханаим, и рекомендовала отдать под суд солдата и офицера ВВС.[7]
Дорнер рассказывает, что пошла служить, дабы предоставить финансовую поддержку мужу, который делал первые шаги на частном рынке как адвокат. Как она тогда считала, задачей жены было помочь мужу в его карьере. Позднее, в армии, изменила взгляды на более феминистские.
Во время службы в Военной прокуратуре впервые встретила Главного военного прокурора Меира Шамгара. Их отношения стали крепче, когда она работала судьей в Апелляционном суде, а Шамгар, уже став судьей Верховного суда, служил резервистом судьей рядом с ней, по её приглашению.[8] Позднее они вместе были членами Комиссии Шамгара 1978 года, исследующей военную судебную систему.[9]
С уходом из армии была назначена судьёй в Областном суде Беэр-Шевы, и позднее перешла на ту же должность в Иерусалиме. Там, в частности, участвовала в процессе Ивана Демьянюка,[10] обвиненного в нацистских преступлениях в концлагере Треблинка в качестве «Ивана Грозного» (англ.). Дорнер предпочитала не принимать участие в этом процессе, из-за принципиального несогласия со смертной казнью. Однако её коллеги, знающие, что она способна организовать большое количество материала и ориентироваться в нём, уговорили её принять участие в деле.[11] Демьянюк был осужден, но оправдан позднее в Верховном суде из-за сомнения, после того как в результате открытия архивов КГБ были получены новые доказательства.
В апреле 1993 года Дорнер была назначена исполняющей обязанности судьи Верховного сюда Израиля, по предложению Шамгара. Через год, в апреле 1994, получила официальное назначение сроком на 10 лет.[8] Она выделялась как борец за права человека, и как видящая конституционные законы в самом широком смысле. Была очень строга с обвиняемыми «белого воротничка». Эти мнения, отражаясь в её приговорах, сделали её одной из самых заметных судей Израиля, хоть и не снискали ей славы среди правых и в антисионистских религиозных кругах.[12] Ближе к концу каденции получила также должность Председателя предвыборной комиссии на выборах в Кнессет и в местные органы власти.
В официальном опросе адвокатов о судьях за 2004 год получила низшую оценку среди судей Верховного суда.[13] Утверждали, что в гражданских делах она проявляла сильную нетерпимость к адвокатам сторон. С другой стороны, она известна как одна из самых быстрых и производительных судей Израиля.
3 марта 2004 года закончила Дорнер каденцию в Верховном суде (по закону, в день семидесятилетия). Председатель Верховного суда Аарон Барак описывал её деятельность[3]: «Далия зарекомендовала себя как один из наиболее важных и оригинальных судей этого суда. Её вклад распространяется на все виды и все области суда».
В августе 2006 года была избрана на должность председателя профсоюза прессы Израиля. В январе 2008 года была назначена главой государственной комиссии по расследованию проблем помощи оставшимся в живых после Холокоста (комиссия Дорнер), которая представила свой доклад 22 июня 2008 года. В 2008 году была назначен министром образования Юли Тамир главой общественной комиссии по изучению образования детей с особыми потребностями. С уходом на пенсию она читает лекции по правам человека на юридическом факультете Университета Бар-Илан и в юридических колледжах. Является членом правления Еврейского университета, президентом Ассоциации публичного права юридического факультета Еврейского университета и председателем редакции журнала «Адвокат», выпускаемого коллегией адвокатов Израиля.
В 2014 году Дорнер баллотировалась на президентских выборах в Израиле.[14] Получила 13 голосов членов Кнессета (11 %) и не вышла во второй раунд выборов.[15]
Дорнер замужем (с 1958 года) за Сэмюелем Дорнером, с которым познакомилась во время обучения юриспруденции. Они живут в Иерусалиме и имеют двоих сыновей. Одним из них является Ариэль Бендор («сын Дорнер»), бывший декан юридического факультета Хайфского Университета, и во втором десятилетии нового тысячелетия постоянный профессор Университета Бар-Илан.
Дорнер известна своими решениями, поддерживающими права женщин и гомосексуалистов. В деле «Авиакомпания Эль-Аль против Даниловича» постановила, что стюард Джонатан Данилович имеет право на получение льгот для своего партнера, как любая женатая пара или пара «в гражданском браке» (йедуим бецибур). Она приказала Израильской армии открыть Летные курсы для женщин, в легендарно известном в Израиле «деле Алис Миллер». Она считала, что Рути Нахмани (в не менее известном деле) имеет право на оплодотворенные спермой бывшего мужа яйцеклетки. Во мнении меньшинства решила, что «совместное право» относится также к парам, которые женились после 1974 года (смысл этого постановления дать женщинам больше прав в собственности мужа, ещё до развода). Дорнер также решила смягчить наказание Кармелы Бухбут, убившей своего мужа, который издевался над ней в течение многих лет. В приговоре Дорнер резко критиковала окружение Бухбут, которое знало об издевательствах, но ничего не предприняло.
По отношению к религии в государстве Дорнер проводила либеральную линию. С одной стороны, поддержала мнение меньшинства за открытие улицы Бар-Илан для движения по субботам.[16] С другой стороны решила, также в меньшинстве, что религиозный человек может предотвратить передачу со своим участием в теле- и радиопрограммах в субботу. Дорнер также потребовала у государства признать Реформистский гиюр (облегченный переход в еврейство).[17]
Дорнер не была одной из тех судей, которые принимают без колебания решения по делам безопасности. Она поддержала освобождение большинства (кроме шейха Обейда (англ.)русск. и Мустафы Дирани) «козырей переговоров», которые были захвачены в Ливане, чтобы помочь освободить Рона Арада.[18] Она была в меньшинстве в составе трех судей, но в дополнительном слушании её мнение получило 6 из 9 голосов судей, когда президент суда Аарон Барак передумал и присоединился к её мнению. Тем не менее, она отложила эвакуацию форпостов в Газе и постановила, что перемещенные из Икрита (израильские арабы) не смогут вернуться на территорию бывшей деревни, поскольку согласилась с премьер-министром Ариэлем Шароном, что это может быть воспринято как признание права на возвращение, и, следовательно, повредить интересам безопасности государства Израиль.[19]
Дорнер была первым судьей, которая постановила, единственная среди семи судей, обсуждавших дело, что необходимо уменьшить экспроприацию частной земельной собственности, и поставила её под зависимость Конституционного закона: Честь и свобода личности.[20] Позднее её мнение широко цитировалось, когда Верховный суд, в составе девяти судей, единогласно постановил в деле Карасика, что необходимо вернуть хозяину землю, которая была экспроприирована для цели, впоследствии не осуществленной. Её восприятие вопроса владения частной собственности не проводит различия между материальным имуществом и интеллектуальной собственностью. Так, она запретила передавать по радио песни, пока не были возвращены долги за предыдущие трансляции.[21]
В конце каденции Дорнер разразился скандал, когда она постановила, что государство обязано уточнить, что именно является стандартом достоинстого существования человека, чтобы можно было определить, нарушает ли сокращение государственных выплат конституционное право на защиту достоинства (как это предусмотрено в Конституционном законе: Честь и свобода личности). Кроме того, она постановила, что правительство обязано финансировать интеграцию детей с особыми потребностями в обычных школах. Эти решения, выглядящие как вмешательство в финансово-бюджетную политику, рассердило многих членов Кнессета, которые считали,[22] что это посягательство суда на территорию законодательной власти. Дорнер ответила на критику в речи, посвященной выходу в отставку: она критиковала членов Кнессета, которые высказывались по вопросу, обсуждаемому в суде, и упомянула, что одна из функций суда — балансировать и тормозить правительство и Кнессет, в соответствии с принципом сдержек и противовесов, на котором основана демократическая система.
Дорнер поддержала свободу коммерческого выражения, и в вызвавшем критику постановлении разрешила трансляцию радиорекламы, запрещенной из-за «оскорбления вкуса», на основании свободы слова.[23][12] Дорнер отказалась признать право женщины на защиту достоинства и общественные интересы «для защиты от морального ущерба», как достаточные основания для запрещения вещания порнографии, которая, по её мнению, относится к свободе слова, и поэтому, в приговоре, известном как «суд канала Плейбой», постановила, что достаточно, что канал передается только платным абонентам.[24] В деле о фильме «Дженин, Дженин» режиссёра и актера Мохаммада Бакри, постановила разрешить показ фильма. Во имя свободы слова Дорнер также приказала муниципалитету Иерусалима разрешить правому активисту вывесить в городе плакаты с надписью: «Йоси Сарид — нахлебник Арафата».[25] Дорнер поддержала мнение большинства об отмене приговора арабского журналиста, который поддерживал бросавших бутылки с зажигательной смесью.[26] Однако Дорнер поддержала мнение большинства за осуждение за подстрекательство к мятежу Биньямина Зеева Кахане, отметив, что ограничения в законе «правильно балансируют между свободой выражения мнений и необходимостью защиты общественной безопасности».[27]
Дорнер выделялась среди других судей акцентом, который ставила на права задержанных. По её мнению, нельзя арестовать человека, если доказательства вины недостаточно сильны. Во мнении меньшинства по одному из дел она пишет[28]: «В системе, ставящей во главе угла конституционное право человека на свободу, нельзя задерживать до окончания следствия подозреваемого, в доказательствах по делу которого можно изыскать сомнение в виновности, даже если остальные доказательства не опровергнуты, и его достаточно для того, чтобы перевести процесс приведения доказательства на время грядущего суда». О своем решении разрешить арест до конца следствия религиозного подростка, бросавшего камни в автомобили в субботу[12], она впоследствии выразила сожаление.[29]
Дорнер также выделялась своим подозрительным отношением к признанию подсудимых в уголовных преступлениях. В деле изнасилования и убийства Ханит Кикос оправдала обвиняемого по обоим пунктам, поскольку его признание в полиции было недостаточно подтверждено независимыми доказательствами. Дорнер рассказывает,[12] что в годы своей работы в полиции часто видела, что подсудимые признавались в преступлениях, которые они не совершали, из-за большого давления, под которым находились в ходе расследования. Так, Дорнер решила, что Амос Баранес должен получить право на повторный суд из-за сильных подозрений, что его признание было ложным и получено под давлением. За это решение её тепло поблагодарил судья Хаим Коэн, сказав ей, что исправила несправедливость, которую он совершил, когда осудил Баранеса. Это был последний телефонный звонок, проведенный судьёй Коэном, перед смертью.[30]
Дорнер подчеркивала принцип равенства перед законом, в особенности при обсуждении преступлений, приписываемых общественным деятелям, в отличие от судебной линии, которая до тех пор считала, что надо обращаться с ними более осторожно[31] (см. также «Экзамен Бузагло» (англ.)). Она была единственным судьей, который считала, что имеющиеся доказательства свидетельствуют, что надо предать суду Биньямина Нетаньяху по делу Бар-Он — Хеврон, и осудила мнением меньшинства Симху Диница, председателя Сохнута, по обвинению в финансовых нарушениях. Использовала принцип равенства в пользу общественного деятеля, когда слушала ходатайство о запрете министру Цахи Ханегби оставаться на посту министра внутренней безопасности из-за обвинений в незаконных назначениях: Дорнер постановила, что гражданские права Ханегби, и право «выполнить дело своей жизни», как общественный деятель, действует в его пользу и предотвращает запрет.[32]
_-_SUPREME_COURT_JUSTICE_DOV_LEVIN_DISTRICT_AND_COURT_JUDGE_DALIA_DORNER_LOOKING_AT_A_PHOTO_ALBUM_DURING_THE_TRIAL_OF_JOHN_(IVAN)_DEMJANJUK.jpg){kind=link}