Ипоста́сь (др.-греч. ὑπόστᾰσις, «сущность») — термин, используемый в христианском (преимущественно Восточном) богословии для обозначения одной из личностей Триединого Бога: Отца и Сына и Святого Духа.

Термин широко применяется и в философском учении Плотина, правда в другом значении, подразумевающем некую сущность или ее часть, а не личность. Так, один из трактатов Плотина носит название: «О трёх изначальных ипостасях» (у неоплатоников это Благо, Ум и Душа).

Применение понятия ипостась в христианском богословии можно отнести к IV веку. До Великих каппадокийцев великих капподокийцев слово “ипостась” (греч. ὑπόστασις), как и слово “сущность” (греч. οὐσία), употреблялись в христианском богословском языке, в том числе, у свт. Афанасия, как синонимы. Обоими терминами обозначалось нечто, имеющее самостоятельное бытие, то есть существующее не в чем-то другом, а само по себе. Но, кроме того, сущность — это первая из десяти категорий Аристотеля.^[1] Аристотель различал первые и вторые сущности. Первые сущности — это конкретный человек, конкретная лошадь и т. д. Вторые сущности — лошадь вообще, человек вообще и т.д.^[2]

Василий Великий закрепляет в христианском богословии термин “сущность” исключительно за теми сущностями, которые Аристотель называл вторыми, то есть для родовых понятий. Поэтому в патристике термин “сущность” перестал требовать уточнения, первая или вторая сущность имеется в виду (если говорится “сущность” без всяких уточнений, то речь может идти только о второй сущности). Таким образом, понятие “сущность” в христианском богословии остается аристотелевским.^[2]

Отцы-каппадокийцы начинают использовать термин ипостась, чтобы подчеркнуть глубину бытия каждого лица Святой Троицы, что не позволяют термины просопон (греч. πρόσωπον — облик) или персона (лат. persona — личина, лик), которые означают лицо как личину-маску актёра. Василий Великий определял отношение ипостаси к сущности, как отношение особого (частного) к общему. Позже эта интерпретация признается богословски не вполне точной, так как индивидуум также относится к сущности-природе как частное к общему. Согласно учению каппадокийцев, сущность Божества и её отличительные свойства (неначинаемость бытия и Божеское достоинство) принадлежат всем трём ипостасям одинаково.^[3]

В итоге, понятие ипостась — лицо (не путать с личностью) обретает смысл только в сравнении с сущностью, причем обозначается парадоксальным образом, как То Особое в существе, что не относится к его сущности.

Существует теория^[4], что именно понятие ипостаси, разработанное в тринитарном богословии, привело к возникновению в греческой, а позже и в европейской культуре, понятия человеческой личности. Так как человек сотворен по образу и подобию Бога, то понятие глубины и неповторимости личности — ипостаси — переносится и в антропологию, как совершенная особенность и неповторимость каждого человека. До того в античной культуре отдельный человек являлся индивидуумом или, в лучшем случае, персоной.

О Господе Иисусе Христе Восточная православная церковь воспевает, что он «сугуб естеством, но не ипостасию»^[5] (греч. διπλούς την φύσιν αλλ’ου την υπόστασιν).^[6]

Примечания