20-10-2023
Кампания по эстонизации имён и фамилий проводилась при поддержке государства во времена существования Первой эстонской республики (1920—1940). Её суть заключалсь по переводу неэстонских по происхождению личных имён и фамилий на эстонский язык или изменению их звучания на эстонский манер. Кампания проводиласть и финансировалась правительственными органами различного уровня (от Президента до местных горсоветов). В качестве аргументов эстонизации приводились требования эстонской национальной общественности об укреплении самосознания жителей новой Эстонской Республики, абсолютного доминирования эстонского элемента в ней[1], а также желание избавиться от наследия прежних (царских) времен и господства остзейских помещиков и горожан, под влиянием которых которых большинство эстонских крестьян даже в российские времена получило немецкие фамилии и имена[2]. Кампания делилась на два этапа: добровольный (1921—1934 гг.) и насильственный, осуществлявшийся во времена диктатуры Пятса (1934—1940). В результате кампании свыше 250 000 граждан страны изменили свои фамилии[3]. Реформа затронула в основном этнических эстонцев, сменивших свои фамилии с немецких на эстонские[4][5], а также сету, русские имена и фамилии которых были эстонизированы[6]. Несмотря на кампанию, большинство русских и русскоязычных граждан первой республики, за редкими исключениями[7], сохранило неэстонские имена и фамилии. Кроме этого, не все эстонцы успели изменить свои немецкие фамилии, которые распространены до сих пор[3].
В годы первой Эстонской республики политика эстонизации впервые появилась в 1921 году, когда гражданам Эстонии были предложено добровольно сменить неэстонские фамилии на эстонские по звучанию. В 1934 году, после того как Константин Пятс и Йохан Лайдонер установили в стране режим умеренной военной диктатуры, политика по эстонизации имён получила более целенаправленную поддержку государственного аппарата. Однако, учитывая индивидуальные предпочетния Пятса, который фактически происходил из русскоязычной семьи (его мать была русской, а отец-эстонец принял православие, женившись на ней) и получал образование на русском языке, в процесс эстонизации 1930-х годов наиболее активно вовлекались этнические эстонцы, имеющие немецкие фамилии, которые им в ХIХ веке давали остзейские немцы. Пятс таким образом отстранился от крайне правых, которые выступали за сотрудничество с фашистской Германией. В результате к 1940 году свою фамилию эстонизировало более 200 000 граждан страны. Как и в годы мадьяризации, наиболее популярным методом эстонизации был буквальный перевод немецких элементов фамилии на эстонский язык: Розенберг → Роозимяэ («розовая гора»). Но во многих случаях к немецкому корню добавлялось лишь эстонское окончание. Интересно что несмотря на то что государственные деятели призывали население к выбору нейтральных, «серьёзных» имён, на деле новые эстонские фамилии получались гораздо более поэтичными по звучанию (Тыэлейд — «нахождение истины», Ыннела — «счастливый»), а иногда и вовсе были лишены буквального смысла (например, Пярнакиви — «липовый камень», Лаанепыльд — «дремучее поле»). Следует ометить что, за редким исключением, эстонизация имён и фамилий в годы первой республики практически не затронула русскоязычное население страны. К 1940 году в стране продолжало проживать свыше 100 000 граждан, сохраняющих неэстонские (в основном русские) фамилии. Однако, в отношении народности сету эстонизация имён приняла насильственный характер.
До начала 1930-х годов смена имён и фамилий в целом носила добровольный или рекомендательный характер. В сентябре 1934 г. по инициативе правительства Эстонии был создан Центральный комитет эстонизации имен, в конце 1935 г. переименованный в Союз эстонизации имен. Одной из его задач было достижение того, чтобы за границей всех граждан Эстонию представляли только лица с эстонскими фамилиями. Как следствие, в стране началась повсеместная дискриминация и коренизация: в Рийгикогу и правление гражданских объединений избирались только члены с национальными фамилиями; эстонские имена получили все офицеры и студенты, их также должны были иметь все хористы, выступающие на народных праздниках, и т. д. В условиях диктатуры, под руководством Государственной службы пропаганды появился лозунгом «Каждому эстонцу — эстонское имя!». В крупномасштабной агитационной кампании участвовали деятели государства, местных самоуправлений и образования, члены партий Кайтселийт и Исамаалийт, различные молодёжные и женские организации и т. д. Более того, под нажимом партии, в главной почтовой конторе Таллина на каждое письмо начали ставили печать «Каждому эстонцу — эстонское имя!». Этот же призыв демонстрировали зрителям перед каждым киносеансом, параллельно не менее активная пропаганда развернулась в прессе и на радио; в городах разбрасывались листовки с призывами «избавиться от 100-летней оккупации немецких имен». Эстонские языковеды даже разработали инструкции для упрощения процедуры смены имён и фамилий, а также опубликовали список примеров «на выбор»[8].
Кампания по эстонизации имён и фамилий (1920—1940).