17-10-2023
| Юрий Алексеевич Николев | |
| Род деятельности: |
чиновник для особых поручений тайной экспедиции |
|---|---|
| Гражданство: | |
Юрий Алексеевич Николев — тайный советник, следователь по особым делам тайной экспедиции, а позднее гражданский губернатор Новороссийской губернии при Павле I. Известен тем, что в 22 апреля 1797 года, в бытность чиновником тайной экспедиции, по приказу императора арестовал в Кобринском ключе отставного фельдмаршала графа Суворова-Рымникского и отвёз его в ссылку в Кончанское, где надзирал за ним до февраля 1798 года[1].
К 1797 году, принёсшему ему известность, был уже человек пожилой и вёл ничем непримечательную жизнь. Прослужив 15 лет, вышел в отставку в чине коллежского асессора, «не получа ни малейшего вознаграждения», имел двух сыновей на службе и двух дочерей. Проживал в своем подмосковском имении (160 душ), которое досталось ему по дележу с четырьмя братьями наследства их дяди, генерал-майора Преображенского полка Пётра Михайловича Николева (?—1772), члена кригскомиссариата.
По его собственным словам, он изрядно бедствовал, поскольку на его имении был наложен секвестр по комиссариату, пока московский военный губернатор И. П. Архаров не «сжалился над ним» и не порекомендовал Павлу I, находившемуся в Москве по случаю собственной коронации. В начале 1797 года он был назначен чиновником по особым поручениям Московской конторы тайной экспедиции. Император поручил ему весьма щекотливое задание — требовалось срочно арестовать и увезти в ссылку отставного фельдмаршала графа Суворова[1].
Опальный полководец находился в своём имении Кобринский ключ, куда удалился после увольнения со службы с 19 бывшими офицерами своей свиты. Вечером 22 апреля Николев внезапно туда приехал и предъявил графу именное высочайшее повеление:
<…>ехать вам в Кобрин или другое местопребывание Суворова, откуда его привезть в боровицкие его деревни, где и препоручить Вындомскому (боровицкому городничему), а в случае надобности требовать помощи от всякого начальства.— Павел I[1]
По требованию Николева граф стал поспешно собираться. Времени на распоряжения по хозяству и подвердение счетов огромного имения не осталось, поэтому пришлось занять 1000 рублей у управляющего имением полковника Корицкого на дорогу. У последнего же остались на хранении наградные бриллианты стоимостью более 300 000 рублей и другие ценные вещи. На следующий день около 10 часов утра Суворов, подписав последние бумаги с управляющим, молча сел в экипаж и уехал. 5 мая Николев доставил отставного фельдмаршала в его же собственное село Кончанское и, передав под присмотр боровицкого городничего премьер-майору Вындомского, уехал[1].
20 мая того же года Николев вновь появился в Кобринском ключе, арестовал всех 18 оставшихся там офицеров и отвёз их в Киев, где они были посажены в крепость. По повелению императора киевский военный губернатор граф И. П. Салтыков произвел дознание относительно намерений и замыслов этих офицеров и сообщил в Санкт-Петербург, что они ничего не знают и никаких особых намерений, выходя в отставку и уезжая в Кобрин, не имели. Павел I повел поступить с арестованными по своему усмотрению, и Салтыков через два месяца после ареста распустил их по домам, большинство из них вернулось в Кобрин[1].
16 сентября 1797 года Николев в своей подмосковной деревне, куда он вернулся из Киева, получил новое повеление. Вындомский крайне тяготился своей ролью надзерателя за Суворовым в селе Кончанском и просил его заменить. Выбор властей вновь пал на Николева, который сообщил о своей готовности выезжать немедленно и попросил прислать инструкции прямо на место. 20 сентября он уже прибыл, однако Вындомский, не получив приказания, оставался ещё некоторое время при Суворове. Такой двойной надзор заставил последнего опасаться ещё больших притеснений и в тот же день пожаловаться в письме императору:
<…>Сего числа приехал ко мне коллежский советник Николев. Великий монарх! Сжальтесь: умилосердитесь над бедным стариком. Простите ежели в чём согрешил.— граф А. Суворов-Рымникский, 20 сентября 1797 года, Боровичские деревни
28 сентября император повелел его «оставить без ответа». В своём первом донесении от 22 сентября Николева так описывает встречу с графом:
По свидании со мною, встретил меня печальным видом, спрашивая: «откуда я приехал?» Я сказал, что проездом в Тихвин заехал, на что он мне сказал: «я слышал, что ты пожалован чином, правда и служба большая, все служил, выслужил… улыбаясь повторил: продолжай эдак поступать, ещё наградят». Я в ответ ему сказал, что исполнять волю монаршую первейший долг всякого верноподданного; он на сие мне отвечал: «я бы сего не сделал, а сказался бы больным». Но как я ему сказал, что крайне удивляюсь, слыша от него такие советы, то и замолчал, и я тотчас вышел вон. На другой день, даже до сегодня уже гораздо нашел его снисходительнее и ласковее<…>
Запрошенная Николевым инстукция запаздывала, и он попытался начать дело так, как сам счёл нужным: вести за графом постоянное наблюдение и перехватывать всю его корреспонденцию. Однако быстро убедился, что при образе жизни Суворова делать это в одиночку практически неосуществимо — опальный жил в доме на отшибе со своим камердинером и двумя отставными солдатами, часто общался со своими крестьянами-карелами на их языке, которого чиновник не знал. Ничто не могло помешать графу ни уехать в любой момент, ни тайно передавать корреспонденцию. В своих донесениях Николев часто пытался обратить внимание начальства на эти обстоятельства, но 10 октября император распорядился: «растолковать Николеву, что он определяется к графу Суворову для надзора за ним неприметным образом, следовательно, сии намерения им смотреть г. Николева остановить». Тем не менее в ему в помощь из губернии было прислано два солдата.
Николев еженедельно доносил об однообразной жизни своего поднадзорного. В основном он писал однотипными фразами: «граф здоров, упражнения всё те же», изредка дополнял их замечаниями: «граф грустит, не имея известий от дочери», или: «получа от дочери письмо, крайне был обрадован». Кроме того, его донесения содержат подробные сведения о появлении посетителей, перехваченной корреспонденции, сплетнях челяди Суворова и тому подобных малозначительных событиях, в основном бытового характера. Большинство из них начальство оставляло без ответа. Однако из-за своего служебного рвения Николев невольно оказался втянут в денежный конфликт между отставным фельдмаршалом и его супругой Варварой Ивановной (в девичестве Прозоровской). Граф с ней давно не жил и неоднократно безуспешно пытался развестись, подозревая в супружеской неверности. В октябре приехал из Москвы гонец с письмом в котором она просила об уплате за неё долга 22 000 рублей, выделения ей дома для проживания и назначения содержания. Суворов велел гонцу передать на словах, что «он сам должен, а посему и не может ей помочь, а впредь будет стараться». Когда император узнал из донесения Николева об этой истории, то распорядился: «сообщить графине Суворовой, что она может требовать с мужа по законам». 6 января 1798 года Николев объявил Суворову высочайшее повеление, чтобы он исполнил желание своей жены. Тот, не смея перечить воле государя, тотчас распорядился через зятя графа Н. А. Зубова отдать графине Варваре Ивановне свой московский дом и ежегодно отпускать ей по 8000 pублей, приписав в конце «Я ведаю, что г. В. много должна, мне сие постороннее». В тех же числах января Николев ходатайствал о снятии с его имения секвестра и о денежном пособии, поскольку «своим настоящим положением по рвению к службе Его Императорского Величества удовлетворяется сердечно, но находится без жалованья». В целом жизнь его в Кончанске была не легка, жил в простой избе и питался чем попало, так как император никаких распоряжений на этот счёт не дал, а помощи от Суворова ждать не приходилось.
12 февраля 1798 года генерал-прокурору князю Куракину дан указ следующего содержания:
Генерал фельдмаршалу графу Суворову-Рымникскому всемилостивейше дозволяя приехать в Петербург, находим пребывание коллежского ассесора Николева в Боровицких деревнях не нужным.— Павел I
14 февраля приехал в Кончанское племянник Суворова, флигель-адъютант полковник князь Горчаков, с высочайшим повелением быть графу в Петербурге. На словах он передал Николеву приказание Куракина — возвратиться к себе домой, что тот не медля исполнил.
Со службы при Суворове начался новый взлёт его карьеры — был перевёден в Санкт-Петербург и зачислен следователем по особо важным делам в штат Тайной экспедиции, которая в то время была очень небольшим учреждением. Помимо Николева, её составляли начальник М. С. Макаров, два его секретаря и три чиновника канцелярии и оди чиновник по особым поручениям. В том же 1798 году его командировали в Ярославскую губернию, разведать намерения крестьян, якобы хотевших произвести смятение во время проезда Павла I. Потом послали в Калугу, для расследования злоупотреблений губернатора и чиновников, по доносу генерал-майора Линденера. В 1799 году произведён в чин действительного статского советника. В феврале того же года Суворов был возвращён на службу и перед отправкой в Италию принимал поздравления высшего петербургского общества с возвращением из опалы и новым назначением. В числе явившихся на поклон к фельдмаршалу был и Николев. Такая бестактность заставила Суворова сыграть с ним одну из своих знаменитых шуток: назвая Николева «первым своим благодетелем», он велел Прохору посадить его «выше всех». Прохор поставил стул на диван заставил Николева сесть на это действительно «высокое» место. И под общий смех собравшихся Суворов почтил своего сконфуженного гостя изысканными поклонами[2].
Для собора сведений о престарелом графе К. Г. Разумовском — одном из последних участников дворцового переворота против своего отца, Павел I командировал Николева в Батурин. По легенде, граф велел чиновнику передать: «Скажите его величеству, что я умер»[3].
Далее следовали командировки в Москву — для того же относительно двух Куракиных, Плещеева и княгини Долгоруковой; в Шклов — для разведывания о генерале Зориче и проживавших там отставных и исключенных из службы; на Дон — для секретного разъяснения и поверки анонимной жалобы на двух генералов Иловайских. Все эти поручения он исполнил удовлетворительно, не выставляя на показ одну чёрную сторону и не злоупотребляя своими опасными для других полномочиями. Однако, в одном из своих донесений из Москвы, он говорит: «все меня боятся и от меня бегают», и просит награды[1].
13 июня 1800 года повышен в чине до тайного советника и назначен гражданским губернатором Новороссийской губернии[4]. Совмещал эту должность с председателем губернского Приказа общественного призрения[5]. 2 мая 1801 года уволен с этих постов[4].
В Кончанском Николев нес службу безвозмездно и, приехав в Москву, донес генерал-прокурору, что все 5 месяцев жил там за свой счет и с трудом добрался по бедности до Москвы. 13 февраля 1798 года пожалован чином статского советника, а в марте того же 1798 года награждён 5000 рублей[1].
| Это заготовка статьи о человеке. Вы можете помочь проекту, дополнив её. Это примечание по возможности следует заменить более точным. |
Николев, Юрий Алексеевич.