05-06-2023
В историческом контексте термин «Новый империализм» обозначает период колониальной экспансии крупных европейских держав, а также США и Японии, в конце XIX — начале XX веков[1]; период беспрецедентной конкуренции между ними в приобретениях заморских владений. В эпоху Нового империализма западные державы (и Япония) подчинили почти всю Африку и значительные части Азии. Новый империализм как явление характеризуют как дальнейшее развитие острого соперничества между великими державами в борьбе за мировые рынки и дешёвые ресурсы и как неудержимое стремление их национальных элит к мировому господству. Многие из колоний, основанных в этот период, обрели независимость только в эпоху деколонизации, ставшей своеобразным итогом двух мировых войн, разразившихся, в том числе, и как следствие эпохи Нового империализма.
Определение «новый» используется для различения эпохи капиталистического империализма конца XIX — начала XX веков от предыдущей эпохи, связанной с развитием феодальных колониальных империй и времён так называемой «первой волны колонизации», когда европейские державы освоили Америку и Сибирь и основали прочные форпосты в Африке и Азии[1][2].
Американской революцией (1775—1783) и окончательным распадом Испанской империи в Латинской Америке (около 1820) закончилась первая эпоха европейского империализма. В Великобритании осознали недостатки меркантилизма, — учения об экономической конкуренции за ограниченные богатства, ранее служившего основой экспансии. В 1846 году «хлебные законы», тормозившие бизнес, были отменены, производители получили большую свободу действий. В Великобритании набирала силу концепция свободной торговли[3].
В период, продолжавшийся от Венского конгресса (1815) и до окончания Франко-прусской войны (1871), Великобритания выиграла больше других держав, значительно опережая их в развитии технологий и гражданских институтов. Цены на готовую продукцию на рынках Великобритании были ниже, чем на рынках других стран, а количество продукции позволяло без ущерба поставлять излишки по конкурентной цене даже в такие промышленно развитые страны как Германия, Франция, Бельгия и США[4].
Результат Франко-прусской войны, в которой коалиция немецких государств под руководством Пруссии разгромила Францию, пошатнул долгую гегемонию Великобритании. Серьёзные политические и экономические изменения, накопившиеся в ходе европейской и мировой истории 1820—1870 годов, нарушили существовавший баланс сил в европейском концерте, созданном Венским конгрессом. Провозглашение национальных государств в Германии и Италии решило территориальные вопросы, долгое время отвлекавшие внимание этих потенциальных соперников на внутренние дела. Наступавший период с 1871 по 1914 годы оказался временем крайне нестабильного мира. Твёрдое намерение Франции вернуть Эльзас-Лотарингию, утраченную в результате франко-прусской войны, как и рост имперских амбиций в Германии, держали обе страны в постоянной готовности к конфликту[5].
Противоречия осложнялись ещё и разразившейся в 1873—1896 годах Долгой депрессией, — затянувшимся периодом падения цен, сопровождавшимся падением производства. Поощряя свою промышленность, правительства охотно отказывались от принципов свободной торговли (в Германии — с 1879, во Франции — с 1881)[6][7], этими мерами только увеличивая взаимное раздражение.
Участники Берлинской конференции (1884—1885) пытались уменьшить напряжение, сформулировав принцип «эффективной оккупации». Принцип предполагал международное признание имеющихся территориальных претензий (в частности, в Африке) при одновременном выполнении двух условий: фактического владения и фактического освоения ресурсов спорной территории. Мнение коренного населения при этом не учитывалось. Выступления против имперского правления беспощадно подавлялись. Наиболее показательно — в войнах гереро и при восстании Маджи-Маджи в 1904—1907 годах в восточно-африканских колониях Германии. Целями конференции было также достижение соглашений по торговле, навигации и границам в Центральной Африке, хотя из 15 стран-участников не было ни одной, представлявшей Африку.
Доминировали на конференции Франция, Германия, Великобритания и Португалия. Державы пересмотрели границы колоний в Африке, проигнорировав при этом существование здесь уже сложившихся культурных и языковых границ. Африку разделили на 50 зависимых территорий и установили, кто будет контролировать каждую из них. Неофициально державы договорились также положить конец работорговле в Африке.
В Британии эпоха Нового империализма ознаменовалась временем значительных экономических перемен[8]. Поскольку страна первой начала индустриализоваться, Британия технологически опережала многие другие страны на протяжении большей части девятнадцатого века[9]. К концу девятнадцатого века, однако, другие страны, в основном Германия и США, начали бросать вызов британской технологической и экономической мощи[9]. После нескольких десятилетий монополии страна боролась за сохранение доминирующего экономического положения, в то время как другие державы стали более активно участвовать на международных рынках. В 1870 году на Британию приходилось 31,8 % мировых производственных мощностей, в то время как на США — 23,3 %, а на Германию — 13,2 %[10]. К 1910 году производственные мощности Британии в том же отношении сократились до 14,7 %, в то время как в США выросли до 35,3 %, а в Германии — до 15,9 %[10]. По мере того, как такие страны, как Германия и США, становились все более экономически успешными, они все более активно участвовали в империализме, что вынуждало британцев уже изо всех сил поддерживать прежний объём британской торговли и инвестиций за рубежом[10].
В начале двадцатого века у Британии также были напряжённые международные отношения с тремя экспансионистскими державами (Японией, Германией и Италией). До 1939 года эти три державы никогда не угрожали самой Британии, но косвенные опасности для империи были очевидны[11]. К 1930-м годам Британия беспокоилась, что Япония будет угрожать её владениям на Дальнем Востоке, а также территориям в Индии, Австралии и Новой Зеландии[11]. Италия проявляла интерес к Северной Африке, которая угрожала британскому Египту, а господство Германии на европейском континенте представляло некоторую угрозу для безопасности Великобритании[11]. Британцы были обеспокоены тем, что экспансионистские державы приведут к нарушению международной стабильности[11]. Будучи под угрозой потери владений Великобритания решила принять политику уступок, которая стала известна как политика умиротворения[11].
В Британии эпоха нового империализма повлияла на отношение общественности к самой идее империализма. Большая часть общественности верила, что, если империализм будет существовать, было бы лучше, если бы Британия была его движущей силой[12]. Те же люди также думали, что британский империализм является силой добра в мире[12]. В 1940 году Фабианское бюро колониальных исследований утверждало, что Африка может развиваться как в экономическом, так и в социальном плане, но до тех пор, пока это не произойдет, Африке лучше всего останется с Британской империей. Несмотря на то, что в конце XIX и начале XX веков в Британии существовали очаги антиимпериалистической оппозиции, в целом по стране почти не существовало сопротивления империализму[12]. Во многих отношениях эта новая форма империализма составляла часть британской идентичности до конца эры нового империализма после Второй мировой войны[12].
Расширение контроля европейских держав над территориями в Африке и Азии стало почвой для новых разногласий, подозрительности и скрытой конкуренции, обусловивших действия международной дипломатии в течение нескольких десятилетий перед Первой мировой войной. Захват Францией Туниса в 1881 году на пятнадцать лет осложнил её отношения с Италией, стремившейся к тому же. Полем сражения между ними стали таможенные сборы. Захват Великобританией Египта год спустя вызвал охлаждение её отношений с Францией.
Яркими конфликтами эпохи были Испано-американская война 1898 года и Русско-Японская война 1904—1905 гг., в результате которых на сцене появились ещё две имперских державы — Соединенные Штаты и Япония. Инцидент в Фашоде 1898 года привёл к тяжелейшему кризису в англо-французских отношениях, уступки Франции под угрозой войны англичанам пришлось компенсировать впоследствии, чтобы не терять союзника в борьбе с растущим влиянием Германии.
Политика Британии в Южной Африке и активные действия Германии в Юго-восточной Азии в 1900-х годах подтолкнули доселе изоляционистскую Британию искать союзников. Сначала её союзником стала Япония, затем Британия примкнула к союзу Франции с Россией. В то же время Германия дважды демонстрировала готовность к войне, бросая вызов французской гегемонии в Марокко: Танжерский кризис 1905 года и Агадирский кризис 1911 года подстегнули антигерманские настроения в лагере Антанты в годы, предшествующие Первой мировой войне. Спор между Германией с одной стороны и США и Великобританией с другой в тихоокеанском регионе вылился в кризис, приведший к переделу Самоанских островов.
Ещё один кризис произошёл в 1902—1903 годах между Венесуэлой, рассчитывавшей на США (см. «Доктрина Монро»), и коалицией европейских стран.
«Теория накопления», развитая К. Каутским, Д. А. Хобсоном и популяризованная В. И. Лениным, уделяла особое внимание накоплению избыточного (чистого, финансового) капитала во время и после промышленной революции. Согласно этой теории, развитие промышленных районов со временем делает менее выгодными инвестиции в них. Свободный капитал перетекает в неразвитые районы с более дешёвой рабочей силой, неиспользуемым сырьём и слабой конкуренцией. Однако «теория накопления» в таком виде не может объяснить колониальную экспансию со стороны слаборазвитых стран, не обладавших крупным свободным капиталом, таких как Италия, США, Россия или Япония — бывших должниками. Кроме того, военные и бюрократические издержки на захваченных территориях часто превышали доходы с них. В Африке (за исключением территорий, ставших в 1909 году Южно-Африканским Союзом) до и после 1880-х годов объём европейских капитальных вложений был относительно невелик, и компании, имевшие там свои интересы, политическим влиянием почти не обладали.
«Мир-системная теория» в изложении Иммануила Валлерстайна видит «новый империализм» как часть общего, постепенного увеличения капиталовложений из «ядра» промышленно развитых стран в менее развитые «периферии». Протекционизм и «формальные империи» оказываются основными инструментами «полупериферийных индустриальных государств», таких как Германия, стремящихся к перестановкам в «ядре» глобальной капиталистической «мир-системы».
Новый империализм.