14-10-2023
Реальное училище К. П. Воскресенского — училище, основанное выдающимся педагогом Константином Павловичем Воскресенским. Одно из самых известных учебных заведений Москвы. В отличие от официальной гимназической программы, ориентированной, в основном, на гуманитарные науки и языки, здесь делался упор на математику, физику, химию, т.е. училище давало реальное образование. К. П. Воскресенский подобрал отменный преподавательский состав. Из стен училища вышло много знаменитых в будущем людей.
Учебный корпус училища находился на Мясницкой улице (ныне Мясницкая ул., д 43)[1]
В Подсосенском переулке здание в неоклассическом стиле с угловым объёмом в виде ротонды было построено в 1914 году по проекту архитектора И. И. Флоринского специально для училища.
При училище был пансион.
Cоветская трудовая школа 2-й ступени Городского района[2][3]
Московский инженерно-экономический институт.
В настоящее время здание занимает Московский университет Туро.[4]
Директор училища Константин Павлович Воскресенский поощрял увлечение Нестерова рисованием, ввёл обычай украшать классы к праздничным дням транспарантами, плакатами. Нестеровским убранством класса любовалось всё училище. В книге «Давние дни» художник пишет: «Меня восхваляли, качали, носили на столах перед всем классом — словом, я был триумфатором. Это был «успех», который порядочно вскружил мне голову».[6] Нестеров вспоминает:
Отцу посоветовали отдать меня на год в Реальное училище К.П. Воскресенского, с гарантией, что через год поступлю в Техническое.<...> повезли меня на Мясницкую в дом братьев Бутеноп, где помещалось училище К. П. Воскресенского. Сам Константин Павлович, такой представительный, умный и в то же время доступный, встречает нас, очаровывает родителей. <...> Я начинаю выделяться по рисованию. Александр Петрович Драбов, наш учитель рисования, тихий, как бы запуганный человек, явно интересуется мной. Меня начинают знать как рисовальщика учителя и ученики других классов. На мои рисунки собираются смотреть. Мне задают трудные задачи, и я, как Епифанов, рисую с гипса голову Аполлона, Епифанов — первый ученик 7-го класса, математик и лучший рисовальщик в училище, и он со мной особо внимателен, он мне особо «покровительствует» — показывает мне своего Аполлона, я ему своего. Однако мои успехи ограничиваются рисованием, к остальным предметам — полное равнодушие. Это заботит Константина Павловича. <...> Ах, какие мы несносные были мальчишки! И я, к стыду моему, самый из них худший!... Однако, кроме обычных и чрезвычайных шалостей, мы должны были заниматься и делом — учить уроки, учиться, проделывать всё то, что полагалось тогда в учебном заведении, пользующемся лучшей славой в Москве.<...>
Драбов Александр Петрович. Тихий старичок с красным носом. Вот вроде того «Учителя рисования», что написал Перов. Он неудачник был. Учился в Академии художеств. А писал только образа. Мы рисовали у него с гипса. На мои рисунки он обратил внимание. Особенно хвалил голову Аполлона. Я ему благодарен. Он первый сказал: «Ему надо учиться живописи». Он сам, по своей охоте, стал приходить в училище по воскресеньям и учил меня работать акварелью. Я писал цветы с хороших оригиналов. Робкий Драбов не усомнился открыть директору училища К. П. Воскресенскому, что в маленьком «Пугачеве» из Уфы таится художник. <...> В один из уроков рисования, у нас появился в классе Константин Павлович, а с ним какой-то приятный, с пышными седеющими волосами господин. Драбов с ним как-то особо почтительно поздоровался, а поговорив, все трое направились ко мне. Гость ласково со мною поздоровался и стал внимательно смотреть мой рисунок — хвалил его, поощрял меня больше работать, не подозревая, может быть, что я и так рисованию отдаю время в ущерб остальным занятиям (кроме шалостей). Простившись со мной, посмотрев еще два-три рисунка, Константин Павлович и гость ушли… После занятий я узнал, что это был известный, талантливый и популярный в те времена художник Константин Александрович Трутовский. Посещение Трутовского имело для моей судьбы большое значение.[7]
Академик Трутовский, инспектор Училища живописи, ваяния и зодчества, подтвердил директору мнение учителя рисования, что в озорнике таится талант живописца. Мальчику были куплены масляные краски, и Драбов засадил его копировать образ архангела Михаила с оригинала М. И. Скотти.
из воспоминаний Четверикова:
Это было совершенно исключительное и прекрасное учебное заведение, о котором до сего дня сохранились у меня самые теплые, самые признательные воспоминания… Основанное Константином Павловичем Воскресенским, выдающимся педагогом «божьей милостью», как в свое время говорили, оно оставляло далеко позади себя большинство других учебных заведений Москвы![8]
Михаил Михайлович оставил подробные, полные любви, воспоминания о своих учителях. Краткий отрывок:
Восьми лет я поступил в гимназию, но вскоре мать перевела меня в реальное училище Воскресенского, пользовавшееся большой славой. Она считала образование и здоровье детей своей самой важной заботой. Самого старика Воскресенского я ещё застал живым. Он бесконечно любил детей. С его лица никогда не сходила улыбка. Про него можно было смело сказать словами Н. В. Гоголя: «На лицах у них всегда написана такая доброта, такое радушие и чистосердечие, что…» или: «Лёгкие морщины на их лицах были расположены с такой приятностью, что художник, верно, украл бы их». И действительно, художник училища Высоцкий, который преподавал нам рисование, написал его портрет. Увы, хоть и хорошо написал, но того обаяния вечной улыбки, того радушия и чистосердечия этого старичка, видимо, никто не мог бы передать. Его влияние в школе распространяло необыкновенно спокойный доброжелательный и спокойный стиль взаимоотношений между людьми всех рангов — от директора до швейцара.Как в старом здании училища на Мясницкой улице, так и новом здании у Покровских ворот, вестибюль был сделан на втором этаже. Нужно было подняться по лестнице, чтобы раздеться уже в тёплом помещении или одеться в тепле и, спустившись вниз по лестнице, выйти на улицу. Вестибюль был большой. В училище были швейцары в ливреях, очень приветливые, добрые, солидные, умевшие во всех случаях отлично обращаться и расправляться как с хорошими учениками, так и с шалунами. В актовом зале был специальный надзиратель. Во время занятий дежурный надзиратель наблюдал за коридорами и уборной. Такие надзиратели были на каждом этаже.[9]
Реальное училище Воскресенского.