Фелицата Виржиния Гюлле́нь-Сор (фр. Fèlicitè Hullin Sor; наст. фам. Ришар (Richard^[1]); 9.3.1805, Париж — около 1850, Москва; Российский Энциклопедический словарь называет дату смерти 1850^[2], остальные словари не столь категоричны) — балерина, балетмейстер, балетный педагог; представительница французской школы классического танца; сыграла огромную роль в формировании Московской школы русского балета.

Отец — известный французский танцовщик и балетмейстер Ж. Гюллень (ученик Ж. Ж. Новерра^[3]), который был её первым балетным учителем; затем её педагогом стал прославленный классический танцовщик Ж. Ф. Кулон (фр. Jean-François Coulon).

В 1812 году дебютировала в парижской Опере, очень скоро заявив о себе как о талантливой танцовщице. Она исполняла чаще всего лирико-комедийные роли, требовавшие выразительной пантомимной игры^[4].

В 1816 году вместе с семьёй переехала в Лондон, там она вышла замуж за известного гитариста и композитора Ф. Сора (Fernando Sor) (1778—1839). Выйдя замуж, балерина не изменила своему псевдониму, взятому ещё её отцом, а дополнила фамилией мужа, став Гюллень-Сор (фр. Hullin Sor). Супруги представляли собой чету знаменитостей: он — виртуозный гитарист и композитор, она — прима балета. В эти же годы в России стремительно шло развитие театрального искусства; европейских профессионалов приглашали работать в Императорские театры Российской империи, суля огромные гонорары и предоставляя широкие творческие возможности. Молодая танцовщица получает приглашение от Ф. Ф. Кокошкина возглавить московскую балетную труппу. И в 1823 году чета Соров, вместе с еще одним французским танцовщиком, тоже приглашенным Кокошкиным, Жозефом Ришаром^[3], отправилась в Москву. К этому времени Фернандо Сор уже приобрел немалую известность в Европе, и решение отправиться в Россию было принято по настоянию жены. О его работе в Москве известно немного. Через три года, в 1827 году (или через два, в 1826 году^[5]), он покинул Москву, решив прожить остаток жизни в Париже; он еще много выступал в разных городах Европы с концертами и пользовался немалой славой в европейских музыкальных кругах. Карьера же Фелицаты Гюллень-Сор навсегда осталась связана с Россией и Москвой, где она прожила до конца своих дней, приняв российское подданство^[3]; вся ее дальнейшая судьба была неразрывна с историей Московского балета: сразу покорив своим искусством русскую рублику, она стала танцовщицей, балетмейстером и педагогом.

Известный литератор С. Т. Аксаков восторженно писал о её исполнении: «Она восхитила нас, мы ни в ком не видывали такого счастливого соединения силы и приятности, чистоты и выразительности. Все движения её исполнены жизни». Журнал «Вестник Европы» (1823, октябрь, № 18) отмечал: «Госпожа Гюллень-Сор смело выдержит сравнение с нашими ученицами Терпсихоры, которые, однако ж, и сами не испугаются сравнения в некоторых пунктах, хотя, впрочем, они же не сочтут излишним кое-что и перенять у парижской гостьи…»^[4]

Когда французская пара прибыла в Москву, здание Большого театра ещё только строилось, и представления давались на небольших площадках, где выступали артисты московской императорской труппы, в частности в Театре на Моховой (флигель дома Пашкова), в особняке на Знаменке и попросту где придётся — в домах русской аристократии, в которых нередко строились залы со сценами и имелись собственные крепостные труппы. Прибыв в Москву, балерина включилась в работу Московской императорской труппы, она исполняла заглавные партии и вскоре проявила себя как балетмейстер, став первой в России женщиной-балетмейстером^[1]. Она совместно с артистом московской балетной труппы И. К. Лобановым поставила балет на музыку мужа «Сандрильона», по сюжету известной сказки о Золушке, взяв за основу хореографию Ф. Альбера (в постановке Альбера она сама исполняла главную роль). Премьера прошла 31 января 1824 в Театре на Моховой.^[6] В день открытия московского Большого театра, 6 января 1825 года, этот балет шел вторым отделением^[7] вместе со специально поставленным представлением-прологом «Торжество муз», шедшим в первом отделении и где Гюллень-Сор исполняла роль музы Терпсихоры. Об этом писал музыкальный критик В. Одоевский: «Блеск костюмов, красота декораций, словом, все театральное великолепие здесь соединилось, как равно и в прологе»^[7]. Такая высокая оценка балета немало говорит о его уровне и возможностях постановщиков. На следующий день, 7 января 1825 года, та же самая программа была повторена.

Заняв положение примы Московской балетной императорской труппы, Ф. Гюллень-Сор сыграла огромную роль в становлении и формировании Московского балета. До этого московская императорская труппа ставила балеты, уже прошедшие в петербургском отделении императорских театров, и занимала вторичное место в русском балете. Фелициата Гюллень-Сор стала переносить на московскую сцену балеты европейских постановщиков, в которых она танцевала в Париже и Лондоне. По ее требованию московская императорская труппа отказалась от перенесения на московскую сцену спектаклей петербургского театра, сменив его прямыми контактами с западноевропейской балетной сценой, её новым и старым репертуаром.^[8][9]

Особое развитие московский балет получил с началом реакции на восстание декабристов в Петербурге в 1825 году. После восстания приближенный ко двору Петербург еще долго испуганно расценивал любое проявление свободы и самоличные контакты с Европой как «вольнодумство» и «смуту», в то время как удаленная от царедворцев Москва жила собственной жизнью и сохраняла определенные свободы. Возможности Московской императорской труппы оказались значительно шире, её сцена использовала новые балетные достижения, европейские сценические новшества и все то, что категорически не допускала Петербургская. «Различия в направленности петербургского и московского балета приобретают все более резкий характер, приводя зачастую к полному расхождению во взглядах на одно и то же сценическое произведение, на толкование одного и того же образа. Отсюда возникли те противоречия между Петербургом и Москвой, которые в значительной степени нарушали планомерное развитие русского балета» — писал балетный теоретик Ю.Бахрушин^[10]. Так же считает и педагог балета Диана Хазиева: «В менее чопорной Москве сильнее проявлялись, так сказать, демократические тенденции: ставились, например, комические балеты из крестьянской жизни, которые в северной столице были редкостью»^[11]. Возможности, предыдущий опыт и европейские связи Ф. Гюллень-Сор оказались как нельзя кстати в создавшейся ситуации. Помимо переноса на сцену Большого театра европейских балетных спектаклей она немало постановок осуществила самостоятельно. Неоднократно ездила в европейские театры, где ее помнили, результатом поездок становились новые постановки на сцене московского Большого театра; впервые на московской балетной сцене в ее постановках стали проявляться черты начинающегося в балете романтизма, поэтому отечественная балетная критика называет ее хореографом преромантического направления, хотя и относит к классической хореографии^[12]. В 1836 г. совместно Гюллень-Сор ездила в Париж и ее ученица Е.Санковская, которую она знакомила с европейским балетом и искусством балерин М. Тальони, К. Гризи, Ф. Эльслер^[6].

Одновременно со службой в Большом театре Ф.Гюллень-Сор была педагогом и балетмейстером в крепостном театре графа Н. Б. Юсупова, где работала с 1824 года^[13]. Преподавала в Московском театральном училище с 1825 по 1838 гг., среди учениц: Г. И. Воронина (будущий педагог П. П. Лебедевой), Т. С. Карпакова, Е. А. Санковская^[14]. Говоря о значении ее педагогической деятельности, Балетная энциклопедия сообщает: «Пластика и техника балета эпохи романтизма стали известны благодаря балерине и педагогу Ф. И. Гюллень-Сор»^[15].

Оставила сцену в 1835 году, закончила педагогическую деятельность в училище в 1838 году.

В 1839 году, после смерти Ф. Сора, вышла замуж за учителя Гертеля и в официальных бумагах обозначалась Гюллень-Гертель. В конце жизни преподавала в Екатерининском институте.^[9] Среди московских адресов Ф.-В. Гюллень-Сор — Петровка, 15 (дом не сохранился)^[14]. Кроме того, выяснено, что какое-то время она проживала в доме № 8 по Большой Дмитровке, который числился за Дирекцией Императорских театров в начале 1830-х годов и где жили воспитанники Московской театральной школы и ее преподаватели.

Среди исполненных партий: выступала в постановках балетмейстеров П. Гарделя («Амур и Психея»), Ж. Омера («Поль и Виргиния»), Ф. Альбера («Сандрильона»); в Большом театре: 26.8.1828 — Эдельмона («Отелло, или Венецианский мавр», балетм. Ф. Бернаделли по хореографии C. Вигано)^[16]; 1829 — Флора («Флора и Зефир», композиторов К. А. Кавоса и Н. Е. Кубишты); 24 января 1835 года — Китри («Дон Кихот» (Les Noces de Gamache), в своей же постановке по хореографии Л.Милона); 11 декабря 1831 — Аспазия («Чёрная шаль, или Наказанная неверность» на сборную музыку по стихам А. С. Пушкина, балетмейстер А. П. Глушковский).

Среди постановок в качестве балетмейстера:

• 1824 — «Сандрильона» Ф. Сора, по хореографии Ф. Альбера (Albert, наст.имя François-Ferdinand Decombe), совместно с И. К. Лобановым, Театр на Моховой; спектакль неоднократно возобновлялся в Большом театре^[6]
• 1829 — «Амур и Психея» на сборную музыку, по хореографии П. Гарделя, совместно с И. К. Лобановым
• 1832 — «Поль и Виргиния», балет А. Дарондо по Ж. Омеру (фр.: Jean-Pierre Aumer)
• 1832 — «Венецианский карнавал» по хореографии Л.Милона (музыка сборная)
• «Геркулес и Омфала»
• 1834 — «Женщина-лунатик, или Сомнамбула» Ф. Герольда
• 1834 — «Забавы султана, или Продавец невольников» А. Е. Варламова;
• 24 января 1835 года — «Дон Кихот Ламанчский, или Свадьба Гамаша», композитор Ф.Лефевр, по Милону, сама исполнила партию Китри
• 15 апреля 1836 — «Фенелла», балет в 4 актах на муз. оперы «Фенелла» («Немая из Портичи») Д. Ф. Обера
• 6 сентября 1837 — «Сильфида» (по Ф. Тальони, музыка Ж. Шнейцхоффера).
• 1838 — «Хитрый мальчик и людоед» («Мальчик-с-пальчик») А. С. Гурьянова и А. Е. Варламова
• 1839 — «Розальба»

Примечания