«Рома́н в девяти́ пи́сьмах» — юмористический рассказ Фёдора Достоевского, опубликованный в 1847 году в первом номере обновлённого журнала «Современник» Н. А. Некрасова и И. И. Панаева^[1].

История создания

Первоначально рассказ «Роман в девяти письмах» предназначался для задуманного Н. А. Некрасовым в октябре 1845 года юмористического журнала «Зубоскал». Журнал должен был выходить с декабря 1845 года два раза в месяц под редакцией Н. А. Некрасова, Д. В. Григоровича и самого Достоевского. Юмореска была написана Достоевским «в одну ночь» в первой половине ноября, о чём Фёдор сообщил своему брату Михаилу в письме от 16 ноября. Однако задуманный журнал не состоялся по цензурным причинам, и печатание произведения отложилось на целый год, пока Некрасов и Панаев не приобрели у П. А. Плетнёва захиревший журнал «Современник»^[1].

Рассказ был написан вскоре после «Бедных людей», и тот успех, который выпал на долю его первого произведения, и споры вокруг него определили форму его первого юмористического рассказа. «Романом в письмах» Достоевский хотел опровергнуть ходячее представление о том, что эта форма исчерпала свои возможности, но имеет широкие рамки и неиспользуемый потенциал, не раскрытый полностью для юмористики. Название юморески имеет аллюзии с литературой 1830—1840-х годов: «Роман в письмах» Н. А. Некрасова, «Роман в семи письмах» А. А. Бестужева-Марлинского, «Роман в двух письмах» Ореста Сомова. Однако в сюжетном плане Достоевский отталкивался от образов гоголевской «Тяжбы» и «Игроков»: в центре рассказа перипетии двух шулеров, чьё сходство подчёркивается схожестью их имён Пётр Иванович и Иван Петрович, которые также восходят к гоголевским именам Иван Иванович и Иван Никифорович, Кифа Мокиевич и Мокий Кифович^[1].

В то же время юмористический рассказ продолжает исследование «физиологии» Петербурга в рамках попыток «натуральной школы» предоставить читателю социально-важное чтение. Композиция произведения представлена перепиской двух шулеров друг с другом. Письма Петра Ивановича отличает нарочито церемонный, «деликатный» слог, манера писем Ивана Петровича более грубоватая и прямолинейная, но в стремлении перехитрить друг друга ни один из корреспондентов не уступает другому, в конце концов, оба приятеля непостижимым образом оказываются в положении «обманутых обманщиков», поскольку их общий знакомый Евгений Николаевич распорядился судьбами супруг Ивана Петровича и Петра Ивановича по своему усмотрению. На последних страницах рассказа диссонансом к комическому тону предыдущего повествования возникает трагическая фигура жены Ивана Петровича — Татьяны Петровны, некогда доверчивой и чистой девушки-бесприданницы, волею своего обольстителя вынужденной выйти замуж по расчёту за Ивана Петровича: «а мне доля лютая; Страшно! Ваша воля была. Если бы не тётушка, я бы вам вверилась так. Не смейтесь же ни надо мной, ни над тётушкой»^[1].

Реакция современников была неоднозначной. Сам Фёдор Михайлович в письме к брату Михаилу так описывал эффект от прочитанного рассказа: «Вечером у Тургенева читался мой роман во всём нашем круге, то есть между 20 челов. по крайней мере и произвёл фурор… Белинский сказал, что он теперь уверен во мне совершенно, ибо я могу браться за совершенно различные элементы… Белинский говорит, что я профанирую себя, помещая статьи в „Зубоскале“». Однако год спустя, в напечатанном виде, «Роман в девяти письмах» вызвал иную реакцию знаменитого критика: «Достоевского переписка шулеров, к удивлению моему, мне просто не понравилась — насилу дочёл. Это общее впечатление». Совсем иначе оценил произведение критик Аполлон Григорьев: «Из произведений этой школы <Гоголя> обращает внимание прекрасный рассказ Достоевского — „Роман в девяти письмах“»^[1].

Примечания

Ссылки

• «Роман в девяти письмах»
• Роман в девяти письмах. Комментарии.