23-07-2023
Андрей Владимирович Снежневский | |||||||||
Дата рождения: | |||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Место рождения: | |||||||||
Дата смерти: | |||||||||
Место смерти: | |||||||||
Научная сфера: | |||||||||
Место работы: | |||||||||
Учёная степень: | |||||||||
Учёное звание: | |||||||||
Альма-матер: | |||||||||
Награды и премии |
|
Андре́й Влади́мирович Снежне́вский (7 (20) мая 1904 года, г. Кострома — 12 июля 1987 года, г. Москва) — советский психиатр, основатель одной из нескольких школ в отечественной психиатрии. Академик АМН СССР, академик-секретарь Отделения клинической медицины Академии Медицинских Наук СССР (1966—68 гг. и 1969—76 гг.), доктор медицинских наук (1949 г.), профессор (1956 г.). Герой Социалистического Труда (1974 г.), лауреат Государственной премии СССР (1976 г.). Председатель Научного совета по психиатрии Академии Медицинских Наук СССР, член президиума Всесоюзного научного общества невропатологов и психиатров. Директор Института судебной психиатрии им. В.П. Сербского (1950—51 гг.), директор Института психиатрии Академии Медицинских Наук СССР (1962—87 гг.) и директор Всесоюзного научного центра психического здоровья Академии Медицинских Наук СССР (1982—87 гг.)[1][2]
А. В. Снежневский получил мировую известность благодаря своим исследованиям (опубликовано более 100 научных работ) и организаторским способностям: являлся иностранным членом Королевского колледжа психиатрии (англ.) (Великобритания), американской ассоциации психиатров и биологических исследований в психиатрии, обществ психиатров НРБ, ГДР, ЧССР. Награждён двумя орденами Ленина, четырьмя орденами Красной звезды, в том числе за боевые заслуги, а также медалями. Герой Социалистического Труда (1974 год). С 1972 по 1983 год являлся почётным членом Всемирной психиатрической ассоциации.[2][3]
Ежегодно проводится конференция молодых ученых, посвященная памяти академика АМН СССР А. В. Снежневского, «Современные проблемы клинической психиатрии»[4][5]
Содержание |
В 1925 году окончил медицинский факультет Казанского университета. Врачебную деятельность начал в 1925—1926 годах как заведующий отделением Костромской психиатрической больницы.
После прохождения службы в Красной армии в 1927—1930 годах — психиатр Костромского интерната, в 1930—1932 годах — врач-психиатр диспансера, с 1932 по 1938 год работал главным врачом психиатрической больницы Костромы.
С 1938 года — заместитель директора и старшего научного сотрудника НИИ психиатрии имени П. Б. Ганнушкина (г. Москва)[6].
В 1940 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Поздние симптоматические психозы»[1].
В годы Великой Отечественной войны принимал участие в обороне Москвы, в боях на Северо-Западном и Втором Прибалтийском фронтах, был награждён орденом «Красной Звезды»[1][2].
В 1945—1950 годах вернулся в Москву, где работал доцентом кафедры психиатрии Центрального института усовершенствования врачей[7].
В 1949 году защитил докторскую диссертацию, посвященную проблеме старческого слабоумия[1].
В 1950—51 гг. возглавлял Институт им. Сербского, после чего вернулся в ЦИУВ, где возглавил кафедру, заведующим которой он пробыл до 1964.
11—15 октября 1951 года на объединенном заседании расширенного президиума АМН СССР и Пленума правления Всесоюзного общества невропатологов и психиатров выступил[8] с докладом «Состояние психиатрии и ее задачи в свете учения И. П. Павлова», в котором подверг критике ряд видных советских психиатров (М. О. Гуревича, А. С. Шмарьяна, Р. Л. Голанд и др.) за отклонение от учения И. П. Павлова. Подвергшиеся критике психиатры были вынуждены «покаяться, отречься, как от ереси, от годами вынашиваемых научных идей, обещать исправиться, исповедовать только учение И. П. Павлова в том виде, как его преподносил А. Г. Иванов-Смоленский»[9]. Несмотря на это, однако, в заключительном слове Снежневский заявил, что они «не разоружились и продолжают оставаться на старых антипавловских позициях», нанося этим «тяжелый ущерб советской научной и практической психиатрии», а вице-президент АМН СССР Н. Н. Жуков-Вережников обвинил их в том, что они «неустанно припадают к грязному источнику американской лженауки»[10].
С 1952 года являлся главным редактором «Журнала невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова»[1].
В 1962 стал директором Института психиатрии АМН (позднее — Научный центр психического здоровья АМН (1981—1991 гг.), непосредственными создателями которого являются академики РАМН А. В. Снежневский и М. Е. Вартанян[11], с 1992 г. — НЦПЗ РАМН), где и работал вплоть до последнего года своей жизни.
В 1962 Cнежневский поставил диагноз «вялотекущая шизофрения» В. Буковскому.[12] Позднее Буковский был обследован западными психиатрами и признан здоровым[13].
В 1964 году судебно-психиатрическая экспертиза, проведенная под председательством Снежневского, признала психически больным бывшего генерал-майора П. Г. Григоренко, выступившего с критикой советских порядков. Позднее Григоренко был обследован западными психиатрами и признан здоровым.[14]
В 1966 году в Мадриде на IV Всемирном конгрессе психиатров А. В. Снежневский в своем сообщении о «Классификации форм шизофрении» представил западным психиатрам концепцию новой формы латентной шизофрении (англ. «вялое течение»), являющейся формой дебюта расстройства, по модели латентной шизофрении Эйгена Блейлера, однако, в отличие от неё, не развивающейся, оставаясь ограниченной клинически лишь инициальными проявлениями, мало характерными для такого психоза, как шизофрения[15]. Эта концепция рассматривалась западными психиатрами как неприемлемая, поскольку она значительно расширяла понятие шизофрении по сравнению с критериями, принятыми в других национальных психиатрических школах. Пациенты, которым был поставлен диагноз латентной шизофрении в Москве, не рассматривались как шизофреники на Западе[16].
В 1972 году экспертная комиссия под председательством Снежневского провела экспертизу диссидента Леонида Плюща и подтвердила предыдущее заключение — хроническое психическое заболевание в форме шизофрении[17] . Позднее Плющ был обследован западными психиатрами и признан здоровым.[18]
В 1977 году на конгрессе Всемирной психиатрической ассоциации в Гонолулу на Гавайях Андрей Cнежневский и его делегация подверглись резкой критике, и присутствующие большинством голосов осудили «систематическое злоупотребление психиатрией в политических целях в СССР»[19][20]. Резолюция, имевшая целью осудить Москву, была принята с перевесом лишь в два голоса, 90 против 88, и только потому, что польская делегация отсутствовала, а советским представителям, запоздавшим с уплатами взносов, не было разрешено использовать все из выделенных им голосов[21].
В 1980 году Снежневский был приглашен Королевским колледжем психиатрии (Великобритания), почетным членом которого он являлся, для ответа на критику в связи с его ролью в освидетельствовании Плюща и других диссидентов. Снежневский не принял приглашения, а также заявил о своем отказе от почетного членства в колледже[22].
Скончался 12 июля 1987 года в г. Москве. Похоронен на Кунцевском кладбище.
А. В. Снежневский внёс немалый вклад в осмысление взаимосвязей различных патологических механизмов в психике человека. Наибольший интерес для него представляли эндогенные (функциональные) психические расстройства и конкретно проблема шизофрении, которую он исследовал мультидисциплинарным методом с вовлечением специалистов в области клинической психологии, нейрофизиологии, биохимии, иммунологии, патоанатомии, нейрогенетики[23]. Была многосторонне описана клиника самых разнообразных форм шизофрении, сделаны выводы о стереотипах течения психозов, закономерностях общепатологического стереотипа развития, проявляющегося, по Снежневскому, в последовательной и закономерной смене синдромов, постепенном их усложнении по мере прогрессирования расстройства[24]. Снежневский и его последователи постулировали и абсолютизировали идею о присущем болезненному процессу строго закономерном течении, обусловленном самой природой патогенетических механизмов, лежащих в его основе, и независимом в направлении развития и последовательности этапов от различных экзогенных и эндогенных воздействий[25]. Согласно Снежневскому, каждый из психопатологических синдромов выражает определенный уровень тяжести расстройства психической деятельности: наиболее лёгким является астенический синдром, с которого начинаются все виды психического расстройства; далее следуют аффективные (депрессивные и маниакальные), за ними — невротические синдромы (истерические, обсессивные, сенестопатически-ипохондрические, деперсонализационные, дисморфофобические); последующее углубление расстройства приводит — последовательно — к развитию паранойяльных, галлюцинаторных, галлюцинаторно-параноидных, парафренных, кататонических синдромов, синдромов помрачения сознания, судорожных синдромов и ряда психоорганических расстройств; эта шкала позитивных расстройств рассматривалась Снежневским в рамках учения о едином психозе[26], тем не менее им отмечалось, что круг синдромов специфичен для каждой нозологической единицы[24]. Позитивные расстройства, в соответствии с его концепцией, существуют и выявляются в единстве с негативными, и при всех психических болезнях одинаково обнаруживается вариабельность первых и инвариантность вторых[26].
Дальнейшее развитие концепция Снежневского о симптомокомплексах и его расширительная трактовка вялотекущей шизофрении получила в работах А. Б. Смулевича: так, в книге «Малопрогредиентная шизофрения и пограничные состояния» наблюдается сближение вялотекущей шизофрении и пограничных расстройств, чтобы обосновать отнесение некоторых пограничных состояний к группе психозов[27][28].
На Западе личность Снежневского получила известность благодаря его взглядам на проблему шизофрении и расстройств шизофренического спектра — расширению диагностических границ, выражавшемуся на практике в расширении контингента лиц, признанных психически больными, и нарастании репрессивности психиатрии[19][27].
Эта концепция нашла широкое применение при судебно-психиатрических экспертизах диссидентов — экспертизах, кончавшихся обычно заключениями о невменяемости и принудительными госпитализациями в специальные психиатрические больницы тюремного типа[19][27][29]. Данные экспертизы проводились не только коллегами Снежневского из Института им. Сербского (последователями и учениками Снежневского, представителями так называемой Московской школы психиатрии), но и самим Снежневским — в частности, проведённая им в 1964 году экспертиза Петра Григоренко[19][30]; участие в экспертизах Жореса Медведева, Леонида Плюща[19][31] и Владимира Буковского[12].
По мнению редакции «Независимого психиатрического журнала» (англ.)русск., Снежневский сыграл активную роль в противостоянии различных теоретических направлений в психиатрии: в «разгроме» психоморфологического (представленного М. О. Гуревичем, Р. Я. Голант, А. С. Шмарьяном и др.) и сомато-инфекционного (А. Чистович, А. Эпштейн) направлений, в «уничижении психотерапевтического направления»[30]. Представители Независимой психиатрической ассоциации отмечали, что А. В. Снежневский был ведущим автором программного доклада на разгромной Павловской сессии 1951 года[10][30], ставшей апогеем идеологического вмешательства советской власти в науку; в результате Павловских сессий на несколько десятилетий было прервано развитие генетики, физиологии, психологии, психиатрии[32].
После сессии 1951 года, как отмечают С. Блох и П. Рэддауэй, психиатров-«антипавловцев» сместили с важных постов и либо перевели в провинцию, либо отправили на пенсию[31] , а волна, сокрушившая разгромленных, вынесла на вершину медицинской иерархии А. В. Снежневского[31] .
Президент Независимой психиатрической ассоциации Ю. Савенко пишет, что Снежневский в своих трудах допускал немотивированно резкую критику К. Ясперса и других классиков немецкой психиатрии; в частности, Ю. Савенко отмечает:
В 1952 г. Снежневский издал монографию В. Х. Кандинского «О псевдогаллюцинациях», произвольно сократив текст, опустив более сотни ссылок на иностранных авторов и цитат из них на том основании, что русские авторы «значительно раньше и прогрессивнее», а «Ясперс с присущим ему шовинизмом» (!) уже готов назвать шперрунги с вестибулярными расстройствами припадками Клооса[32]. |
Ю. Савенко отметил также, что в 1961 г. по указанию Снежневского был уничтожен тираж научного сборника под ред. проф. А. Л. Эпштейна[32].
Петербургский врач-психиатр доктор медицинских наук профессор Юрий Нуллер указывал, что, невзирая на широкие масштабы проводившихся школой Снежневского исследований и ряд накопленных клинических наблюдений, в дальнейшем это направление зашло в тупик. По мнению Ю. Нуллера, взгляды Снежневского о присущем болезненному процессу строго закономерном течении, независимом от различных эндогенных и экзогенных влияний, противоречат современным представлениям о течении психоза как результирующей многих влияний и факторов — эти представления подтверждаются психофармакологическими и биохимическими исследованиями, а также работами, в ходе которых были использованы методы многомерной статистики. Изучение течения психозов Снежневским и его последователями сводилось к сугубо механистическому расчленению клинической картины расстройства на очень большое количество синдромов и попыткам обнаружить строгую закономерность в их смене. Как отмечал Ю. Нуллер, гипотеза Снежневского, не будучи достаточно обоснованной даже до уровня теории, превратилась в догму и получила широкое распространение среди советских психиатров, создавая иллюзию полного знания, овладения материалом. В рамках концепции Снежневского и представителей его школы те или иные непсихотические расстройства (например, психопатии) рассматривались как ранние, замедленные в развитии этапы неизбежного прогредиентного процесса, что приводило к гипердиагностике шизофрении и создавало возможности для вольных и невольных злоупотреблений психиатрией[25].
По утверждению американского психиатра Уолтера Райха, качество исследований, проводившихся сотрудниками Снежневского, вызывает сомнения. Результаты обследования сотен пациентов и тысяч их родственников теоретически подтверждали взгляды Снежневского о строгой наследуемости каждой из выделяемых им трёх форм шизофрении (приступообразно-прогредиентной, непрерывной и рекуррентной); однако методика исследования страдала существенными изъянами. Как отмечает У. Райх, диагнозы родственникам ставили те же врачи, которые обследовали и первого пациента; таким образом, эксперимент проводился не «вслепую», и врачам было известно, кто с кем находится в родстве. Проверяя гипотезу собственного директора, выступавшего зачастую непосредственным разработчиком или вдохновителем методики исследований, участники исследования находились под значительным психологическим давлением, их карьера нередко зависела от успешных результатов работы. Эти факторы могли влиять на качество диагностики и обусловливать её необъективность, даже если сознательное стремление к подтасовке результатов эксперимента отсутствовало. В связи с этим Райх отмечал, что сходные исследования в Европе (исследования на основе классификации различных форм шизофрении по их клиническим характеристикам) не показали строгой наследуемости тех или иных форм[19].
Французский психиатр, профессор Ж. Гаррабе в книге Histoire de la schizophrénie («История шизофрении») подчеркивает:
Сегодня, когда А. В. Снежневского уже нет, и он больше не может защищаться, легко можно сделать его единственно ответственным за все то зло, которое явилось следствием сущности того, что он описал; это, впрочем, и делали некоторые уполномоченные представители Советской Психиатрической Ассоциации на Афинском Конгрессе[27]. |
В российской учебно-методической литературе в качестве наиболее негативных последствий психиатрических научных взглядов школы А. В. Снежневского называются выпадение из социальной жизни людей, имевших диагноз «вялотекущая шизофрения»; госпитализация без их согласия в период праздников и государственных мероприятий, а также возможность получить в истории болезни гриф «социально опасный» в случае совершения человеком нетяжких правонарушений. Объявление инакомыслящих «сумасшедшими» и содержание их в психиатрических лечебницах (местах изоляции) не вменяется в вину Снежневскому, поскольку это представляет собой обычную практику властей на всем протяжении истории[33].
Самому А. В. Снежневскому приписываются утверждения о том, что действия советских психиатров позволили спасти большое количество людей от тюрем, лагерей, а также от неминуемой смерти, чего не удалось сделать немецким психиатрам во времена Гитлера[33]. С аллюзией на оправдание собственных действий приводятся слова Снежневского:
И инакомыслящие живы, и общество чище![33] |
Снежневский, Андрей Владимирович на сайте «Герои страны»
Снежневский, Андрей Владимирович.