27-09-2023
| Хаим Гури | |
| חיים גורי | |
| Имя при рождении: |
Хаим Гурфинкель |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Язык произведений: | |
| Премии: |
|
Хаим Гури (ивр. חיים גורי, 9 октября 1923) — израильский поэт, прозаик, журналист и кинорежиссёр. Лауреат Премии имени Соколова 1961 года, Литературной премии имени Бялика 1975 года и Государственной премии Израиля в области поэзии 1988 года.
Он — один из поэтов поколения «Пальмаха».
Содержание |
Хаим Гури (фамилия при рождении Гурфинкель) родился 9 октября 1923 года в Тель-Авиве в семье политика Исраэля Гури и его жены Гилы. Его родители приехали в Палестину из Одессы на корабле «Руслан», в числе первых репатриантов Третьей алии[1]. Получил образование в Образовательном центре для детей рабочих (иврит) в Тель-Авиве и в детской организации кибуца Бейт-Альфа (англ.). В 1939—1941 годах учился в Сельскохозяйственной школе имени Кадури, расположенной у подножия горы Фавор в Нижней Галилее[1][2]; был одноклассником Ицхака Рабина[3].
В 1941 году Гури вступил в «Пальмах» — особые боевые отряды «Хаганы». В 1947 году по заданию «Пальмаха» работал в Лагерях перемещённых лиц (англ.) в Венгрии и Австрии с выжившими членами сионистских молодёжных движений. Вместе они занимались подготовкой уцелевших в Холокосте (англ.) к репатриации в Палестину[4].
Потом в Чехословакии был командиром курса десантников Армии обороны Израиля в составе Чехословацкой армии в рамках военной помощи Израилю[5].
Во время Войны за независимость участвовал в боях в качестве заместителя командира роты в составе седьмого батальона бригады «Негев» (англ.) на южном фронте. В последней операции Войны за независимость — Операция «Увда» («Факт») был заместителем Авраама Адана (Брэна) — командира роты, состоявшей из людей, незадолго до этого прибывших в Израиль в рамках ГАХАЛ (мобилизации за границей) (иврит)[1]. В Шестидневной войне участвовал в боях за Иерусалим в должности командира роты. Во время войны Судного дня был боевым офицером образования в танковой дивизии на Синае[1].
В 1950—1952 годах Гури изучал литературу на иврите, философию и французскую культуру в Еврейском университете в Иерусалиме. В 1953 году учился в Сорбонне. С 1954 года вёл колонку в газете «Ла-Мерхав (англ.)», а затем в газете «Давар (англ.)», наряду с литературным творчеством[6].
С 1949 года Хаим Гури живёт в Иерусалиме. В 1952 году он женился на Элизе, которая была его подругой со времён «Пальмаха». В их семье три дочери и шестеро внуков[6][7].
Гури опубликовал более 12 книг поэзии, 10 новелл, сборники репортажей и очерков, а также переводы с французского поэзии, прозы и драматургии[1]. Он — почётный доктор университета имени Бен-Гуриона[8] и Еврейского университета в Иерусалиме[9], почётный гражданин Тель-Авива («Эзрах кавод шель ха-ир Тель-Авив»)[10] и почётный житель Иерусалима («Якир Йерушалаим»)[11]. В настоящее время Гури продолжает публицистическую и литературную деятельность. Его статьи регулярно публикуются в «Га-Арец» и других израильских газетах.
В 2005 году Гури передал свой архив в Национальную и университетскую библиотеку Израиля[7].
В 2009 году вышла в свет книга «Эйваль» (ивр. עיבל)[12] — сборник стихов последних лет. Профессор Ниссим Кальдерон [13] из университета имени Бен-Гуриона написал в статье «Старый леопард ещё кусается»[14] о книге «Эйваль»:
«Хаим Гури написал пронзительную и незабываемую книгу стихов».Оригинальный текст (иврит).חיים גורי כתב ספר שירים נוקב ובלתי נשכח
Гури поддерживал партию «Ахдут ха-Авода» и работал в газете этой партии «Ла-Мерхав (англ.)». Он также участвовал в общественной и политической деятельности. Начиная с 1967 года был участником Движения за неделимый Израиль (англ.). В 1975 году был неофициальным посредником между руководителями правительства «Маараха», Армией обороны Израиля и поселенцами в конфликте по поводу основания поселения Кдумим (англ.)[15][16][17]. Во время выборов в кнессет седьмого созыва в 1969 году Гури входил в группу интелектуалов, призывавшую голосовать за Коммунистическую партию Израиля. Группа ставила перед собой две цели:
В девяностых годах Гури был одним из основателей движения «Третий Путь» (англ.) внутри партии «Авода». Он продолжал поддерживать партию «Авода» даже после того, как его друзья по «Третьему пути» вышли из неё и была создана партия с этим названием[19].
Гури — член Общественного комитета по предотвращению разрушения древностей на Храмовой горе (иврит)[20]
Профессор Реувен Шохам[21] из Хайфского университета в книге «Между клянущимися и клятвами»[22] пишет о творчестве Хаима Гури:
«Его творчество — это звено в традиции новой литературы на иврите, которая взяла на себя задачу быть „наблюдателем за домом Израиля“. Эта традиция начинается с пророка Иехезкеля, продолжается в сатирах Ицхака Артера (середина 19 века), затем в произведениях Гордона, Бялика, Гринберга, Шлёнского и многих других… И далее: Ключевые темы, занимавшие Гури со времени его появления на сцене поэзии на иврите: войны за существование еврейского народа, Холокост, израильско-еврейское самосознание, его статус „наблюдателя за домом Израиля“ и „светского паломника“».Оригинальный текст (иврит)יצירתו היא חוליה במסורת הגדולה של הספרות העברית החדשה, שנטלה על עצמה את עול 'הצופה לבית ישראל', שראשיתו במסורת הנבואית של הנביא יחזקאל, חידושו בסאטירות של יצחק ארטר (אמצע המאה התשע עשרה), והמשכו בשירת יל"ג, ביאליק, גרינברג, שלונסקי ורבים אחרים... נושאי מפתח המעסיקים אותו מראשית הופעתו על בימת השירה העברית: מלחמות הקיום של העם היהודי, השואה, זהותו הישראלית-יהודית, עמדתו כ'צופה לבית ישראל' וכ'צליין חילוני
Одно из наиболее известных его стихотворений, «Хине муталот гуфотейну» («Здесь лежат наши тела»), написано во время Войны за независимость Израиля и опубликовано в его первой книге «Пирхей эш» («Огненные цветы»). Оно — о друзьях Гури из отряда Ламед-Хей, погибших по дороге в осаждённый Гуш-Эцион. Это стихотворение, посвящённое мужеству солдат, погибших за общее дело, стало неотъемлемой частью израильского эпоса[23][24].
В это же время он написал стихи двух песен: «Ха-реут» («Дружба») и «Баб эль-вад» («Шаар ха-Гай»). Эти песни стали символом войны за создание государства.
«официальный сайт в ведении Министерства обороны, где содержатся данные обо всех павших в военных операциях Израиля.
«Баб эль-вад» (автор музыки Шмуэль Фаршко) написана в память о друзьях, которые воевали и погибли в составе конвоев, направлявшихся в осаждённый Иерусалим с грузами продовольствия. Эта песня известна в исполнении Яфы Яркони, Шошаны Дамари, Изхара Коэна, Йорама Гаона, Шломо Грониха (англ.), Боаза Шараби (англ.) и других исполнителей[25].
Песни Гури и Хаима Хефера (англ.) того периода вошли в книгу «Мишпахат ха-Пальмах» («Семья Пальмаха», 1976)[26].
Холокост оказал заметное влияние на поэзию и фильмы Гури, хотя он сам и не пострадал от него. Это влияние началось тогда, когда он работал в лагере перемещённых лиц, во время длинных бесед с выжившими в Холокосте. Тяжёлое состояние этих людей и их рассказы глубоко тронули его и впоследствии отразились на его творчестве[2].
Судебный процесс над нацистским военным преступником Адольфом Эйхманом, проходивший в 1961 году в Иерусалиме, явился потрясением для Гури. Он освещал процесс, будучи корреспондентом газеты «Ла-Мерхав (англ.)». Сделанные во время суда записи, выражающие его личное отношение к страшным свидетельствам выживших в Холокосте, собраны в книгу «Муль та ха-зхухит» («Напротив стеклянной камеры»)[2].
В 1972 году друзья из кибуца Лохамей ха-геттаот предложили ему создать фильм для музея Холокоста, находящегося в кибуце. Хотя у него и не было опыта в кинематографии, Гури взял на себя эту задачу. В сотрудничестве с Жако Эрлихом и Давидом Бергманом, он создал за 13 лет историко-документальную трилогию на эту тему:
Первый фильм, который вышел в 1974 году, называется «Ха-мака ха-81 (англ.)» («81-й удар»). Фильм начинается с прихода нацистов к власти и заканчивается уничтожением евреев. Название фильма взято из свидетельства одного из выживших в гетто, который получил от нацистов 80 ударов кнутом. 81-м же ударом, по его словам, было то пренебрежение, которое выражали в Израиле к рассказам уцелевших[27].
Второй фильм, который вышел в 1979 году, называется «Ха-ям ха-ахарон» («Последнее море»). Этот фильм — о нелегальной репатриации уцелевших в Холокосте людей в Израиль, о полном испытаний пути по морю на кораблях «Пальяма».
Третий фильм, который вышел в 1985 году, называется «Пней ха-меред» («Лицо сопротивления»). Он — о еврейском сопротивлении в Европе — от Пиренеев до лесов Беларуси[2].
Эти фильмы были переведены на английский, французский, испанский и русский языки, показаны по всему миру и удостоены множества наград[7].
Отношение Гури к прошлому и настоящему страны, к событиям, участником которых он был, изменение взглядов на протяжении времени, признание ошибок, споры, раздумья и сомнения отражены в его многочисленных интервью, газетных статьях и литературном творчестве. Известный поэт поколения «Пальмаха», произведения которого на протяжении 60 лет были связаны с судьбоносными событиями, поворотными моментами в истории страны, он не столько высказывает свою точку зрения, сколько задаёт вопросы самому себе, принимает окружающую действительность во всей её сложности и противоречивости[28].
В статье «Дневники Хаима Гури. Стремления и раны» о книге Гури «Им ха-шира ве-ха-зман» («С поэзией и временем») Нисим Кальдерон пишет:
«В спорах с другими поэтами он не стремится разгромить их в пух и прах. Он сохраняет достоинство в самых трудных ситуациях литературной жизни. Возможно, это потому, что Гури спорит с самим собой раньше, чем начинает спорить с другими. И далее: Снова и снова он пишет в статьях о внутреннем споре, который он ведёт с самим собой. У этого есть цена, однако есть и достоинства. Он старается понять мнение противника, а не только спорит с ним».Оригинальный текст (иврит)כשהוא חולק על משורר הוא לא יעשה ממנו עפר ואפר. הוא איש כבוד במקומות הקשים ביותר של החיים הספרותיים. אולי מכיוון שגורי מתווכח עם עצמו לפני שהוא מתווכח עם יריביו… שוב ושוב הוא כותב במאמריו על הוויכוח הפנימי שהוא מנהל עם עצמו. יש לזה גם מחירים אבל בהחלט גם יתרונות, כי הוא מפנים את טענות היריב, ולא רק מתכתש אתן
Йегудит Тидор Баумель (иврит) в статье «Ха-милхама ше-ба-лев» («Война, которая в сердце») замечает: «… временами серый цвет у него превалирует над чёрным и белым» (לעתים שולט בו האפור הרבה יותר מאשר השחור או הלבן).
В статьях о творчестве Гури, отражающем его мировоззрение, литературные критики часто упоминают стихотворение «Ани милхемет эзрахим» («Я — гражданская война»), так как выраженные в нём мысли характерны для поэта. В этом стихотворении «те, кто правы, стреляют в других, которые тоже правы» (ושם הצודקים יורים ביתר הצודקים). Не случайно его название позднее было использовано для сборника стихов и для документального фильма[29][30][31][32].
Победа в Шестидневной войне 1967 года, в результате которой Израиль занял обширные территории, привела к созданию Движения за неделимый Израиль (англ.). Многие известные общественные деятели, литераторы и люди искусства участвовали тогда в этом движении, среди них Натан Альтерман, Шай Агнон, Ури Цви Гринберг, Моше Шамир (англ.). Тогда же присоединился к этому движению и Хаим Гури[33]. Впоследствии взгляды Гури изменились; он отказался от идеи неделимого Израиля. Это произошло не внезапно, а, как всегда у Гури, в результате глубокого анализа окружающей действительности, споров и признания ошибок. Во многих статьях и интервью он объясняет свои взгляды и причины их изменения с течением лет. Например, в интервью газете «Ха-Даф Ха-Ярок (иврит)» — «Мешорер ха-зман» («Поэт времени») он рассказывает:
«Я был членом „Ха-шомер ха-цаир“, а до этого жил в лагерях репатриантов. Много лет был в „Пальмахе“. После Шестидневной войны стал участником Движения за неделимый Израиль (англ.)… Я пережил внутренний переворот… В книге („Им ха-шира ве-ха-зман“, „С поэзией и временем“) я свожу счёт и с самим собой. Есть вещи, в которые я верил долгое время, а на склоне лет понял, что это было путешествие в никуда. Я построил себе цель, которая оказалась недостижимой. Я признаю тяжесть своих ошибок и говорю об этом без лишней гордости. Несомненно, левые правы в утверждении, что невозможно долго управлять другим народом. Но также есть серьёзные основания для пессимизма правых по поводу способности арабов принять нас здесь и признать нашу легитимацию»[34].Оригинальный текст (иврит)הייתי חבר השומר הצעיר, וקודם לכן מחנות עולים. הייתי שנים בפלמ"ח. אחרי מלחמת ששת הימים הפכתי להיות איש ארץ ישראל השלמה… גם אני עברתי מהפך שכזה… בספר אני בא חשבון גם עם עצמי. יש דברים שהאמנתי בהם שנים רבות, ובערוב יומי ראיתי שהם היו מסע שווא. בניתי לי דגם שהיה בלתי אפשרי. אני מכיר בטעויות קשות שטעיתי, ואני אומר את זה בלי גאווה יתרה. אין ספק, שהשמאל צדק בקביעה שלו, ששלטון על עם אחר לאורך ימים הוא בלתי אפשרי. כמו שיש מידה רבה של צדק בפסימיות של הימין, לגבי מידת הנכונות של הערבים לקבל אותנו בתוכם ולהעניק לנו לגיטימציה
В статье «Арба хэарот» («Четыре замечания») Гури уточняет:
«Будучи с юных лет воспитанным на идее целостности Эрец-Исраэль, после Шестидневной войны, осознав противоречие между идеей и действительностью, я понял, что долговременная власть над другим народом обостряет конфликт и ухудшает наш имидж. Но нельзя на основании этого делать из меня члена „Шалом Ахшав“»[35].Оригинальный текст (иврит)כמי שגדל מנעוריו על האמונה בשלמות הארץ נוכחתי לדעת, לאחר מלחמת ששת הימים, מתוך החיכוך עם המציאות, ששלטון מתמשך על העם השכן מחריף את הסכסוך ומעוות את צלם פנינו. אך אין בכך כדי לעשותני לאיש שלום עכשיו
В возрасте 12 лет Гури оставил родительский дом и переехал в кибуц Бейт-Альфа. По его собственному признанию, он был политизированным ребёнком, склонным к общественной жизни ("הייתי ילד פוליטי, ילד חוץ"). Кибуц Бейт-Альфа принадлежал движению «Ха-шомер ха-цаир» и дети там получали соответствующее политическое воспитание: лево-социалистическое, про-советское. В книге «Им ха-шира ве ха-зман» («С поэзией и временем») Гури сводит счёты с кибуцным движением, особенно с его левым крылом «Ха-кибуц ха-арци (иврит)» и с движением «Ха-шомер ха-цаир». Особенно резко он отзывается о том явлении, которое называет «красным мессианством» (המשיחיות האדומה). В книге он пишет:
«Они были глухи к ужасам сталинизма, заморочили голову молодому поколению, которое до сих пор не оправилось от этого приключения».Оригинальный текст (иврит).אך גם הם, לכל הרוחות, אטמו לבם מול אימת הסטליניזם. טמטמו את מוחו של דור צעיר, שלא התאושש עד היום מההרפתקה ההיא
В интервью газете «Ха-Даф Ха-Ярок (иврит)» говорит:
«Это было религиозное действо — красный флаг, эти песни… И далее: Мы не хотели быть членами отдельных коммун, хотели быть частью миллионов. Слово „миллионы“ вызывало душевный оргазм»[36].Оригинальный текст (иврит)זו הייתה חוויה רליגיוזית, הדגל האדום, השירים האלה… לא רצינו להיות חברי קומונות מבודדים, מתקני עולם. רצינו להיות חלק ממיליונים. המילה מיליונים הייתה גורמת לאורגזמה נפשית
Гури также называет это воспитание «колоссальным духовным насилием» (זיון רוח קולוסאלי).
Будучи ещё подростком, Хаим Гури, вместе с другими жителями Бейт-Альфы, испытал шок от известия о суде над Бухариным и Рыковым и смертном приговоре. Он рассказывает о матери своего друга Гавроша (иврит) (Гавриель Рапопорт, впоследствии командир в «Пальмахе» и в Армии обороны Израиля), которая, узнав о приговоре, в отчаянии заперлась в своей комнате и неделю не выходила, не ела и не пила. Яаков Хазан (англ.) собрал молодёжь и сказал им, что смертный приговор — только для отвода глаз; их вышлют в Сибирь и вернут, когда улягутся страсти. Люди не в состоянии были осознать этот абсурд. По сей день Гури говорит об этом в волнении: «Там были миллионы убитых, Эверест убитых… Для чего? Ошибка больше жизни… Это было идеальное преступление — целое поколение было ослеплено идеей, жуткой, если судить по результату».
Пражский процесс 1952 года вызвал возмущение многих членов движения «Ха-шомер ха-цаир» и партии «МАПАМ». Особым потрясением был для них арест в Праге приехавших на процесс израильтян: Мордехая Орена (иврит) (из руководства «МАПАМ») и Шимона Оренштейна [37], а также поддержка левым крылом партии «МАПАМ» процесса и приговоров. В Иерусалиме, в монастыре Ратисбон (иврит) прошло бурное собрание студентов, на котором Гури прочитал своё стихотворение «Асир Праг» («Пражский узник»). Стихотворение выражало гневный протест против пражского суда и недоумение по поводу признательных показаний подсудимых[38]. За это стихотворение его вызвали на «товарищеский суд» в отделении «МАПАМ» в Иерусалиме и долго отчитывали. Гури обвиняли в нанесении тяжёлого удара партии «МАПАМ», угрожали принять меры. В то время, несмотря на все старания, напечатать стихотворение не удалось. Оно впервые было напечатано в книге «Им ха-шира ве-ха-зман» («С поэзией и временем») в 2008 году. Гури говорит, что, несмотря на литературные недочёты, это стихотворение важно для него как документ его биографии и истории страны, свидетельство о том, недоступном пониманию, времени.
Резко осуждая политическую линию кибуцного движения, Гури, тем не менее, высоко оценивает его роль в создании страны и не отказывается от самой идеи социализма. На вопрос Якова Лазара «Что осталось у Вас от того времени?» он ответил, что до сих пор в душе остаётся социалистом. Ему, как патриоту Израиля, больно видеть столь высокий уровень неравенства между богатыми и бедными. Говоря о кибуцном движении, Гури цитирует Черниховского: «Оно, в числе тех, кто внёс свой вклад в развитие Израиля, подобно тем „принцам, вклад которых втрое больше вклада остальных“» ("כן, היא, תוך תרומת הדם הישראלית, משולה לאותם “נסיכים המנדבים נדבתם פי שלושה)
Книги
Документальный фильм
Литературная критика
Хаим Гури.
