20-04-2023
Катынский расстрел (польск. zbrodnia katyńska — «катынское преступление») — массовые убийства польских граждан (в основном пленных офицеров польской армии), осуществлённые весной 1940 года сотрудниками НКВД СССР. Как свидетельствуют опубликованные в 1992 году документы, расстрелы производились по решению тройки НКВД СССР в соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года[1][2][3][4]. Согласно обнародованным архивным документам, всего было расстреляно 21 857 польских пленных[5].
Термин «Катынский расстрел» первоначально использовался в отношении казни польских офицеров в Катынском лесу (Смоленская область) близ Катыни. После нахождения других массовых захоронений польских граждан, а также свидетельствующих о расстрелах советских архивных документов, термины «Катынский расстрел» и «Катынское преступление» стали употреблять также по отношению к проведённым в апреле-мае 1940 года расстрелам польских граждан, содержавшихся в разных лагерях и тюрьмах НКВД СССР[5].
Впервые о нахождении массовых захоронений в Катынском лесу заявили в 1943 году представители Германии, оккупировавшей эти территории в ходе наступления на СССР. Созванная Германией международная комиссия провела экспертизу и заключила, что расстрелы произведены НКВД весной 1940 года. В свою очередь, Советский Союз отрицал свою причастность к происшедшему.
После освобождения Смоленска советскими войсками была создана комиссия Николая Бурденко, которая, проведя собственное расследование, заключила, что польские граждане были расстреляны в Катыни в 1941 году немецкими оккупационными войсками. Это заключение было официальной точкой зрения в СССР и странах Варшавского договора до 1990 года, когда руководство СССР официально признало ответственность НКВД СССР[6].
Завершившееся в 2004 году расследование Главной военной прокуратуры России подтвердило вынесение «тройкой НКВД» смертных приговоров 14 542 польским военнопленным по обвинению в совершении государственных преступлений и достоверно установила смерть 1803 человек и личность 22 из них[7][8].
Тема Катынского расстрела длительное время осложняла польско-российские отношения. В 2010 году президент России Д. А. Медведев отметил: «Катынская трагедия — это следствие преступления И. Сталина и ряда его приспешников. Позиция российского государства по этому вопросу давно сформулирована и остается неизменной»[9].
26 ноября 2010 года Госдума России приняла заявление «О Катынской трагедии и её жертвах», в котором признает, что массовый расстрел польских граждан в Катыни был произведен согласно прямому указанию Сталина и других советских руководителей[10] и является преступлением сталинского режима[11].
В США в 2012 году были обнародованы более тысячи засекреченных документов, посвященных Катынскому расстрелу. Главным выводом, который сделали изучившие их историки — американцы с 1943 года знали о причастности СССР к расстрелу польских граждан, однако по соображениям стратегического характера ничего не предприняли[12].
1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу.
3 сентября 1939 года Англия и Франция, выполняя принятые перед Польшей обязательства, объявили Германии войну, получившую название «Странная война», поскольку 110 французских и английских дивизий «абсолютно бездействовали» против 23 немецких дивизий[13].
17 сентября на территорию Польши вступили силы РККА. В официальной ноте Москва объясняла эти действия развалом польского государства и необходимостью защитить преобладавшее в этих областях украинское и белорусское население[14][15]. Англия и Франция не объявили войны СССР.
Ввод советских войск в Польшу был осуществлён в соответствии с разграничением сфер интересов по Секретному дополнительному протоколу к Договору о ненападении между Германией и Советским Союзом[16][17][18].
Красная Армия заняла территории Западной Украины и Западной Белоруссии, входившие по Рижскому мирному договору 1921 года в состав Польши, а до 1917 г. — в состав Российской и Австро-Венгерской империй (Гродненская, Волынская и др. губернии, Галиция).
Заместитель наркома иностранных дел СССР В. П. Потёмкин в 1938 году высказывался о возможности в скором будущем «четвёртого раздела Польши»[19][20]. Такое наименование для событий сентября-октября 1939 иногда употребляется и в современной историографии[17][21].
19 сентября 1939 приказом Народного комиссара внутренних дел СССР № 0308 было создано Управление по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) при НКВД СССР и организовано 8 лагерей для содержания польских военнопленных (Осташковский, Юхновский, Козельский, Путивльский, Козельщанский, Старобельский, Южский и Оранский). Начальником управления был назначен майор П. К. Сопруненко[22].
Всего в ходе продвижения Красной Армии было взято в плен до полумиллиона[23] польских граждан. Большинство из них были вскоре освобождены, и в лагеря НКВД попало 130 242 человек[24], среди которых были как военнослужащие польской армии, так и другие лица, которых руководство Советского Союза сочло «подозрительными» из-за их стремления к восстановлению независимости Польши.
По решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 3 октября 1939 года[25], рядовых и унтер-офицеров, уроженцев территорий Польши, отошедших к СССР, распустили по домам, а более 40 тысяч жителей Западной и Центральной Польши передали Германии. Оставшиеся военнопленные были распределены следующим образом[26]:
Категория | Размещение | Количество |
---|---|---|
Офицерский состав | Старобельский (Луганская область) | 4 000 чел. |
Офицерский состав | Козельский (Оптина пустынь) | 5 000 чел. |
Жандармы, полицейские и им соответствующие | Осташковский лагерь (Нило-Столобенская пустынь) | 4 700 чел. |
Рядовые и мл. комсостав | строительство дороги Новоград-Волынский — Львов | 18 000 чел. |
Рядовые и мл. комсостав | Наркомчермет на работу в Криворожском бассейне | примерно 10 000 чел. |
ИТОГО | примерно 41 700 чел. |
Среди арестованных поляков (гражданских) были такие известные в будущем деятели, как будущий президент Польши Войцех Ярузельский и будущий премьер-министр Израиля Менахем Бегин.
Зимой 1940 года пленные были высланы в Сибирь; в начале весны до 26 тысяч семей военнопленных, а также представители некоторых других категорий польского населения (осадники) были депортированы на спецпоселения, главным образом в Северный Казахстан и Сибирь[27].
В то же время, от офицеров, содержавшихся в трёх лагерях — Осташковском, Козельском и Старобельском, — перестали приходить письма, ранее регулярно доходившие до семей через Международный Красный Крест. С апреля-мая 1940 года семьи этих офицеров больше не получили ни одного письма[27][28][29].
Как свидетельствуют обнародованные в 1992 году документы, 3 марта 1940 года[31] народный комиссар внутренних дел Л. П. Берия предложил Политбюро ЦК ВКП(б):
|
5 марта было принято соответствующее решение Политбюро:
|
К концу марта в НКВД была завершена разработка плана по вывозу польских военнопленных из лагерей и тюрем к местам расстрела. Заключённых из всех украинских тюрем везли на расстрел в Киев, Харьков и Херсон, из белорусских — в Минск[27][35].
Для уничтожения заключённых Осташковского лагеря была приготовлена Калининская тюрьма, заранее освобождённая от других заключённых. Одновременно неподалёку от Калинина, в посёлке Медное, экскаваторы вырыли несколько огромных ям[17]. Руководил массовым расстрелом польских офицеров в Осташковском лагере В. М. Блохин[36][37].
С начала апреля военнопленных начали вывозить на расстрел эшелонами по 350—400 человек. Этапируемые заключённые полагали, что их готовятся отпустить на свободу, поэтому настроение в их рядах было приподнятое[17][38].
В работе «Катынский лабиринт» В. Абаринов приводит последние строки из дневника польского военнопленного — майора Адама Сольского, отправленного по этапу из Козельского лагеря 7 апреля 1940 года. В дневнике, впоследствии найденном немецкой комиссией Г. Бутца, значится[39]:
|
Непосредственно в Катыни расстрел осуществлялся следующим образом: расстреливаемых связывали (иногда также накидывали на голову шинель) и подводили ко рву, после чего стреляли из пистолета в затылок. В Харькове и Калинине расстрелы производились в тюрьмах. Использовались в основном пистолеты «Вальтер» и «Браунинг» под патрон «Браунинг» калибра 7,65 мм (немецкое происхождение пуль послужило потом предметом многочисленных спекуляций. Подробно см.: Оружие, использованное в Катынском расстреле).
Казни длились с начала апреля до середины мая 1940 года в рамках «Операции по разгрузке лагерей»[17][38].
По данным, указанным в записке председателя КГБ Шелепина (1959), всего было расстреляно 21 857 человек, из них в Катыни 4 421 человек, в Харькове 3 820 человек, в Калинине 6 311 человек и 7 305 человек в лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии[40][41].
Место расстрела, по данным «Записки…» Шелепина | Количество, человек |
---|---|
в Катынском лесу (Смоленская область) | 4 421 |
в Старобельском лагере (Луганская область) | 3 820 |
в Осташковском лагере (Калининская область) | 6 311 |
в других лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии | 7 305 |
Итого | 21 857 |
Среди казненных были как кадровые офицеры (в том числе Якуб Вайда, отец известного кинорежиссёра Анджея Вайды), так и офицеры военного времени — мобилизованные адвокаты, журналисты, инженеры, учителя, врачи и т. д.[29][42], включая университетских профессоров, которых только в Козельском лагере находилось 20 человек[43].
Осенью 1940 года офицеров польского Генерального штаба перевели из Грязовецкого лагеря в Москву. Группа офицеров, не настроенных антисоветски, была переведена в Бутырскую тюрьму и на Лубянку, а затем привезена на подмосковную дачу. Там Берия и Меркулов, по воспоминаниям Юзефа Чапского, собрали поляков для обсуждения с ними вопроса об организации ядра Польской Красной Армии. В ходе дискуссий был поднят вопрос и о пропавших из Козельска, Старобельска и Осташкова польских офицерах. Юзеф Чапский так описывает дальнейшее в своей книге воспоминаний «На бесчеловечной земле»:
В октябре 1940 года — за восемь месяцев до начала советско-германской войны — большевики перевезли в специальный лагерь недалеко от Москвы несколько офицеров нашего штаба, среди которых был подполковник Берлинг, и предложили им организовать польскую армию, чтобы воевать против немцев. Берлинг с одобрением отнесся к этому предложению, сделав при этом одну существенную оговорку, чтобы в эту армию могли вступить все офицеры и другие польские военнослужащие независимо от их политических взглядов. Во встрече участвовали Берия и Меркулов.
— Ну конечно же, — заявили они, — поляки всех политических взглядов будут иметь право вступить в эту армию.
— Очень хорошо, — ответил Берлинг, — в лагерях в Козельске и Старобельске находятся прекрасные кадры для этой армии.
На что Меркулов заметил:
— Нет, не эти. Мы совершили с ними огромную ошибку[44][45].
Польский писатель Ромуальд Свёнтек однако цитирует рапорт польского полковника Е. Горчинского, написанный в 1943 г. (уже в дни эксгумации в Катыни), где фраза приведена в несколько иной редакции[46]:
«Когда мы сказали комиссару Берия, что большое число первоклассных офицеров для активной службы находится в лагерях в Старобельске и Козельске, он заявил: „Составьте их список, однако немного из них осталось, поскольку мы совершили большую ошибку, передав большую их часть немцам“».
После нападения Германии на СССР ситуация изменилась. Сталин установил дипломатические отношения с союзным теперь польским правительством в изгнании. По указу об амнистии от 8 августа 1941 года захваченным в плен и интернированным польским гражданам была предоставлена амнистия и право свободного передвижения по территории Советского Союза[47]. Началось формирование польской армии в СССР (см. Армия Андерса).
3 декабря 1941 Сталин и Молотов встретились с главой польского правительства генералом Сикорским и генералом Андерсом. При этом состоялся такой диалог (цитируется по польской официальной записи):
СИКОРСКИЙ: Я заявляю вам, господин президент, что ваше распоряжение об амнистии не выполняется. Большое количество наших людей, причём наиболее ценных для армии, находится ещё в лагерях и тюрьмах.
СТАЛИН (записывает): Это невозможно, поскольку амнистия касалась всех, и все поляки освобождены. (Последние слова адресованы Молотову. Молотов поддакивает.)(…).
СИКОРСКИЙ: У меня с собой список, где значится около 4 000 офицеров, вывезенных насильно и находящихся в данный момент в тюрьмах и лагерях, и даже этот список неполон, потому что содержит лишь те фамилии, которые названы по памяти. Я поручил проверить, нет ли их в Польше, с которой у нас постоянная связь. Оказалось, что там нет ни одного из них; так же, как и в лагерях военнопленных в Германии. Эти люди находятся здесь. Ни один из них не вернулся.
СТАЛИН: Это невозможно. Они убежали.
АНДЕРС: Куда они могли убежать?
СТАЛИН: Ну, в Маньчжурию[48].
Между тем Андерс, ставший руководителем польской армии на территории СССР, предпринимал все возможное, чтобы отыскать «пропавших» офицеров, и даже командировал с этой целью одного из своих подчинённых, Юзефа Чапского (сидевшего ранее в Старобельском лагере). Позже он вспоминал в своих мемуарах:
Меня всё более грызла тревога. Со стороны советских властей — молчание или уклончивые формальные ответы. А тем временем появились страшные слухи о судьбе пропавших. Что их вывезли на северные острова за Полярным кругом, что их утопили в Белом море и т. п.
Фактом было то, что ни об одном из 15 000 пропавших пленных не было с весны 1940 года никаких известий и никого из них, буквально — ни одного, не удалось отыскать.
Только весной 1943 года открылась миру страшная тайна, мир услышал слово, от которого до сих пор веет ужасом: Катынь[49]
В феврале 1943 года немецкая полевая полиция по указаниям местных жителей обнаружила захоронения в Катыни и начала расследование; 29 марта началась эксгумация, а 13 апреля было официально объявлено о находке захоронений расстрелянных польских офицеров. С этого момента взяла старт массированная пропагандистская кампания. Эксгумация, которой руководил профессор Герхардт Бутц, продолжалась до 7 июня с привлечением международной комиссии, состоящей из европейских врачей из подконтрольных Германии стран, а также из Швейцарии. В эксгумациях в катынском лесу принимали также участие поляки из Технической комиссии Польского Красного Креста состоявшая из 9 человек, большинство которых было тесно связано с Сопротивлением[43]. Германия настойчиво приглашала принять участие в расследовании также Международный Красный Крест, однако МКК отказался из-за запрета Советского правительства (в соответствии с Уставом МКК не может действовать на территории государства, хотя бы и оккупированной, без согласия его официальных властей).
Выводы немецкого отчёта формулируются следующим образом:
И поляки, и международная комиссия поддержали выводы Бутца. Основные положения отчета международной комиссии сводились к следующему:
(Следует отметить, что метод датировки по состоянию черепа, применённый проф. Орсосом, в дальнейшем «не нашёл достаточного последующего подтверждения медицинской практикой»[53]).
Польская комиссия также поддержала выводы немцев, о чём и сообщила в отчете, направленном в Лондон правительству в изгнании. Согласно служебному отчету, «члены комиссии ПКК получили возможность вместе осмотреть как рвы, так и документы». Хотя немцы не давали полякам самостоятельно просматривать на месте найденные документы, у поляков, не возникло подозрений в подлоге документов. В частности, поляки отметили, что немцы не скрывали еврейских имен ряда убитых, хотя этот факт и противоречил их пропагандистским установкам, по которым евреи могли фигурировать исключительно в роли палачей. Всего в Катыни были найдены 3.184 документа (письма, открытки, дневники, обрывки газет); все они имели даты не позднее 6 мая 1940[54]. Обрывки газет немцы в большинстве выбрасывали в лес, и поляки их свободно подбирали; в основном это оказался «Głos Radziecki», советская газета на польском языке за весну 1940 г.[55] С местными жителями поляки общались свободно, причем, по их словам, жители «полностью подтверждали немецкую версию как о том, что Козьи Горы — давно известное место казни, так и о том, что польские офицеры были расстреляны большевиками». Подробные записи такого рода разговоров и рассказов есть в книге польского писателя Юзефа Мацкевича (участник эксгумации)[56][57][58].
Согласно выводам комиссии, поляки были убиты в апреле-мае 1940 г. Несмотря на факт немецкого происхождения пуль, который немцы, как отмечается в отчете, пытались всячески скрыть, у ПКК не было сомнений в виновности НКВД: «да и доверенные сотрудники НКВД — исполнители катынского преступления — могли иметь оружие любого происхождения» — отмечали поляки[59].
С октября 1943 года в Смоленской области начала действовать специальная комиссия из представителей НКВД и НКГБ, созданная распоряжением Чрезвычайной государственной комиссии. Главной целью этой комиссии был поиск необследованного немцами захоронения, подготовки подложных документов и особенно лжесвидетелей[53]. Официальный отчет о деятельности комиссии гласил, что ею было допрошено 95 свидетелей, проверено 17 заявлений, поданных в ЧГК, рассмотрены и изучены различные документы, относящиеся к делу, проведена экспертиза, осмотрено место расположения катынских могил. Далее в отчете, с приведением многочисленных свидетельских показаний, утверждалось, что к западу от Смоленска находились три лагеря особого назначения для польских военнопленных: ОН-1, ОН-2 и ОН-3. Находившиеся там пленные были заняты на дорожных работах. Летом 1941 г. эти лагеря не успели эвакуировать, и пленные были захвачены немцами. Некоторое время они по-прежнему работали на дорожных работах, но в августе-сентябре 1941 г. были расстреляны. Расстрелы осуществлялись «немецким военным учреждением, скрывающимся под условным наименованием „штаб 537-го строительного батальона“ во главе с обер-лейтенантом Арнесом». Штаб его находился на бывшей даче НКВД в Козьих Горах (в Катынском лесу). Весной 1943 г. немцы раскопали могилы и изъяли оттуда все документы, датированные позднее весны 1940 г., а проводивших эти раскопки советских пленных расстреляли. Местных жителей силой и угрозами заставили давать лжесвидетельства.[60]
Таким образом, в этом «совершенно секретном» отчете была изложена версия событий и распространённая система доказательств (свидетельские показания и т. д.), на которую затем опиралась официальная «Комиссия Бурденко».
В 1990-е гг. на допросе в Главной военной прокуратуре РФ многие из оставшихся в живых свидетелей, допрошенных комиссией «органов» в 1943 году, отказались от своих показаний, как данных под давлением[53].
12 января 1944 года ЧГК объявила о создании «Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ Смоленска) военнопленных польских офицеров», председателем которой был назначен главный хирург Красной Армии, академик Н. Н. Бурденко. 14 января начались раскопки; сама же комиссия вела эксгумационные работы и опросы свидетелей 5 дней — с 17 по 23 января. Было эксгумированно и исследовано 925 трупов. Согласно утверждению комиссии, на телах убитых было найдено несколько документов с датами позже весны 1940. Впоследствии, расследование Главной Военной Прокуратуры РФ доказало, что документы являлись плодом прямой фальсификации.[53][61][62] В ходе работы комиссий Меркулова-Круглова и Бурденко часть польских могил (в том числе отдельные могилы генералов и прежде всего не до конца раскопанная немцами могила № 8) была уничтожена; часть черепов была изъята Бурденко «для коллекции», а обезглавленные останки свалены в беспорядке[63][64]
26 января комиссия Бурденко опубликовала итоговое сообщение, во многом повторявшее (вплоть до ошибок в написании фамилий) текст отчета комиссии «органов»[53].
С 20 ноября 1945 года по 1 октября 1946 года в Нюрнберге проходил судебный процесс над 23 главными военными преступниками в Международном военном трибунале (МВТ). По настоянию советской строны, катынский эпизод был внесен в обвинительное заключение трибунала[65].
13 февраля 1946 заместитель главного советского обвинителя, полковник Ю. В. Покровский, предъявил подробное обвинение по Катынскому делу, основанное на материалах комиссии Бурденко и возлагавшее вину за организацию расстрелов на немецкую сторону. 1-3 июля 1946 суд выслушал свидетелей. Свидетелями обвинения выступили бывший заместитель обер-бургомистра Смоленска профессор-астроном Б. В. Базилевский, профессор В. И. Прозоровский (как эксперт-медик) и болгарский эксперт М. А. Марков, бывший член международной комиссии в Катыни, подписавший её заключение. Готовили для такой роли и бургомистра Смоленска Б. Г. Меньшагина, однако он отказался. Марков был арестован с установлением в Болгарии коммунистического правительства, затем освобожден, после чего кардинально изменил свои взгляды на Катынь; его роль на процессе заключалась в компрометации выводов международной комиссии. Базилевский на суде повторил показания, данные в комиссии НКВД-НКГБ и потом перед иностранными журналистами в комиссии Бурденко; в частности, заявив, что о расстреле поляков немцами ему сообщил бургомистр Б. Г. Меньшагин; сам Меньшагин в воспоминаниях называет это ложью[66]
Главным свидетелем защиты явился бывший командир 537 полка связи полковник Фридрих Аренс, который был объявлен комиссиями «органов» и Бурденко главным организатором расстрелов как оберст-лейтенант (подполковник) Арнес, командир «537 строительного батальона» (который обвинение объявило специальной карательной частью). Адвокаты без особого труда доказали суду, что Аренс, который действительно квартировал на бывшей даче НКВД в Катынском лесу, появился в Катыни лишь в ноябре 1941 г. и по роду деятельности (связь) не мог иметь ничего общего с массовыми расстрелами, после чего Аренс и превратился в свидетеля защиты, наряду с двумя своими сослуживцами. 1—3 июля 1946 суд выслушал свидетелей. Трибунал не поддержал советское обвинение, и в приговоре трибунала катынский эпизод отсутствует. Это было воспринято как фактическое признание трибуналом советской вины за Катынь[67][68][69][70][71].
В 1951 году была создана специальная комиссия Палаты представителей Конгресса США по вопросам Катыни под председательством Р. Дж. Мэддена. Заключение Комиссии объявляло СССР виновным в катынском убийстве на основании следующих признаков:
В годы перестройки в СССР начала работать польско-советская комиссия историков по трудным вопросам. С самого начала работы польская часть комиссии подвергла резкой критике версию комиссии Бурденко и, ссылаясь на провозглашенную в СССР политику гласности, требовала предъявить дополнительные материалы. Советская часть комиссии, не располагая никакими новыми документами, отказывалась менять прежнюю официальную позицию. Тем не менее, работа комиссии (май 1987 — январь 1990) позволила развернуть в печати ПНР открытое обсуждение всех этих вопросов, и версия о виновности НКВД получила там повсеместное распространение.[73]
Прямых доказательств вины СССР комиссия не нашла, однако в декабре 1987 в польском секторе ЦК, на основе работы комиссии, была подготовлена «записка четырёх» о необходимости признать вину сталинского режима. Её подписали секретари ЦК, члены Политбюро А. Н. Яковлев, В. А. Медведев, министр иностранных дел Э. А. Шеварднадзе и министр обороны маршал С. Л. Соколов. Однако тогда записка в повестку включена не была и на Политбюро не рассматривалась.[73]
Весной-летом 1989 г. были обнаружены документы, свидетельствующие, что дела поляков подлежали рассмотрению на Особом совещании при НКВД СССР, и что содержавшиеся во всех трех лагерях лица были этапированы в распоряжение областных управлений НКВД и в статистических отчетах в дальнейшем не фигурировали. 21 июля 1989 историк Юрий Зоря (сын прокурора Николая Зори, предположительно убитого или покончившего с собой в Нюрнберге из-за катынского вопроса) — сравнивая списки НКВД Смоленской области на выбывающих из лагеря в Козельске «в распоряжение управления делами НКВД Смоленской области» (весна 1940) с эксгумационными списками из немецкой «Белой книги» по Катыни, обнаружил, что это — одни и те же лица, причём очередность лежащих в могиле (по Белой книге) совпадала с очередностью списков на отправку. Зоря составил доклад начальнику КГБ Крючкову, но тот отказался продолжать расследование.[74]. Перспектива публикации этих документов, однако, заставила руководство СССР в апреле 1990 г. официально признать советскую ответственность за Катынский расстрел.
С 1991 г. сбором и изучением материалов, связанных с Катынским расстрелом, в Польше занималась Главная комиссия по исследованию преступлений против польского народа — Институт национальной памяти (с 1998 г. Институт национальной памяти — Комиссия по расследованию преступлений против польского народа).
27 сентября 1990 Главная военная прокуратура приступила к расследованию уголовного дела по факту убийств в Катыни, которое получило порядковый номер 159. В ходе ведения дела, действия ряда высокопоставленных должностных лиц СССР были квалифицированы по п. «б» ст. 193-17 УК РСФСР (1926 г.), как «превышение власти, имевшее тяжелые последствия при наличии особо отягчающих обстоятельств».[75] Следствие достоверно установило гибель в результате исполнения решений «тройки» 1803 польских военнопленных и установило личность 22 из них.[75]
21 сентября 2004 года ГВП РФ приняла решение о прекращении уголовного дела по «катынскому расстрелу» в связи со смертью виновных[75][76].
По инициативе польской стороны в ходе расследования по делу исследовалась версия о геноциде польского народа во время событий весны 1940 года.[75] ГВП сочла эту версию не подтвердившейся и уголовное дело по признакам геноцида было прекращено за отсутствием события преступления.[75]
Из 183 томов дела, польской стороне было передано 67, так как остальные 116, по словам военного прокурора, содержат государственную тайну[6][7]. 26 января 2011 Верховный суд России признал законным засекречивание материалов дела, отклонив жалобу просветительского центра «Мемориал» на решение Мосгорсуда об отказе рассекретить материалы дела[77]. В то же время, идёт процесс постепенного рассекречивания материалов и передачи их копий польской стороне (в частности, за 2010 год были переданы копии 137 томов)[78].
22 февраля 1990 года заведующий Международным отделом ЦК КПСС В. Фалин направил на имя М. С. Горбачёва записку, в которой сообщил о новых архивных находках (прежде всего документах, обнаруженных Ю.Зорей). Он указывал, что опубликование таких материалов полностью подорвёт официальную позицию советского правительства (о «недоказанности» и «отсутствии документов») и рекомендовал срочно определиться с новой позицией. В связи с этим предлагалось сообщить Ярузельскому, что прямых свидетельств (приказов, распоряжений и т. д.), позволяющих назвать точное время и конкретных виновников катынской трагедии, не найдено, но «на основании означенных индиций можно сделать вывод о том, что гибель польских офицеров в районе Катыни — дело рук НКВД и персонально Берия и Меркулова.»[79].
13 апреля 1990 года, во время визита в Москву Ярузельского было опубликовано заявление ТАСС о катынской трагедии, гласившее:
|
Горбачёв передал Ярузельскому обнаруженные этапные списки НКВД из Козельска, из Осташкова и из Старобельска.
Вслед за тем, Главная военная прокуратура СССР начала расследование по факту катынского убийства.
Все то время, когда советские и польские историки вели поиск документов по Катыни, ключевые документы Политбюро, связанные с Катынью, продолжали храниться в секретной Особой папке Архива ЦК КПСС (в дальнейшем Президентского архива); М. С. Горбачев знал об их существовании. Б. Н. Ельцин получил документы Особой папки лично от Горбачева при передаче последним власти[63]. 8 месяцев спустя, 24 сентября 1992 года был вскрыт пакет № 1, содержащий документы, связанные с Катынью. 14 октября копии этих документов были вручены главой Государственной архивной службы Рудольфом Пихоя президенту Польши Леху Валенсе и таким образом обнародованы[80]; одновременно они были переданы в российский журнал «Вопросы истории», где 3 месяца спустя состоялась их публикация.[33][63] В настощее время в научной литературе эти документы однозначно признаются подлинными[81][82][83]
Тема Катынского расстрела регулярно появляется в польской и российской печати. По мнению покойного ныне польского президента Леха Качиньского, она продолжает занимать важное место в национальной исторической памяти поляков[84], в то время как подавляющее большинство россиян, согласно опросу ФОМ, считают её неактуальной[85].
24 октября 2008 года Хамовнический суд Москвы отклонил жалобу родственников расстрелянных офицеров на отказ ГВП в политической реабилитации погибших[86]. После этого 15 родственников 12 убитых офицеров подали жалобу на РФ в Европейский суд по правам человека, обвинив Россию в неэффективном расследовании и пренебрежительном отношении к родственникам жертв[87],[88]. 16 апреля 2012 года Палата ЕСПЧ вынесла решение. Палата квалифицировала расстрел пленных офицеров «советской тайной полицией» как военное преступление, при этом отказавшись рассматривать вопрос о Катынском расстреле по существу, так как основные следственные действия по этому вопросу были произведены до вступления в силу в России Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, конвенция же обратной силы не имеет. При этом, Палата решила, что по отношению к заявителям, родившимся до 1940 года и имевшим эмоциональную связь со своими родственниками — жертвами Катынского расстрела, российские власти проявили бесчеловечное обращение в нарушение статьи 3 Конвенции, тогда как в отношении других заявителей статья 3 Конвенции нарушена не была. В результате, Палата обязала Россию выплатить 10 истцам из 15 по 5000 евро каждому в виде компенсации судебных издержек.[89][90].
В. В. Путин в статусе президента и премьер-министра России несколько раз делал заявления, осуждающие Катынский расстрел как преступление сталинского режима, вместе с тем высказав «личное мнение», что расстрел был местью Сталина за поражение в советско-польской войне (1921), в которой он лично принимал участие как член Реввоенсовета Юго-Западного фронта.[91]. Аналогичные заявления делал и президент Д. А. Медведев, призывая к дальнейшему расследованию и подчеркнув неизменность российской позиции.[92]
28 апреля 2010 года, по просьбе Д. А. Медведева, документы «пакета № 1» были официально опубликованы на сайте Росархива.[93][94] Ведется постепенная работа по рассекречиванию и передаче польской стороне материалов уголовного дела; по состоянию на 2011 год, 35 из 183 томов уголовного дела, а также текст постановления Главной военной прокуратуры о закрытии уголовного дела в 2004 году, оставались засекреченными.[95]. В заявлении польским СМИ Медведев также осудил попытки поставить под сомнение документы «особой папки»:[96]
Попытки поставить эти документы под сомнение, говорить о том, что их кто-то сфальсифицировал, это просто несерьёзно. Это делается теми, кто пытается обелить природу режима, который создал Сталин в определённый период в нашей стране.
26 ноября 2010 Госдума России, при противодействии со стороны фракции КПРФ[11], приняла заявление «О Катынской трагедии и её жертвах», в котором признает Катынский расстрел преступлением, совершенным по прямому указанию Сталина и других советских руководителей, и выражает сочувствие польскому народу[97]:
В 2011 году российские официальные лица заявили о готовности рассмотреть вопрос о реабилитации жертв расстрела[98].
После официального признания ответственности НКВД СССР за расстрелы польских офицеров, некоторые советские и российские историки, политики, юристы и публицисты продолжали настаивать на подлинности выводов комиссии Бурденко о том, что расстрелы проводились немецкими оккупантами в 1941 году. До конца 1991 года такие утверждения печатались в советских военных журналах[99].
Аргументы о непричастности к этому преступлению советской стороны высказывали, в частности, заместитель Председателя Комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству, член фракции КПРФ Виктор Илюхин[100], лидер партии «Великая Россия» Андрей Савельев[101], публицисты Александр Широкорад и Юрий Мухин, политолог Владислав Швед, журналист и политконсультант Анатолий Вассерман[102], Сергей Стрыгин.
В прессе в поддержку данной версии (в том или ином её виде) высказывались шесть докторов исторических наук: Жуков Ю. Н., Колесник А. Н., Сахаров В. А., Плотников А. Ю., Осадчий И. П и Зимонин В. П.[103][104][105]. 19 апреля 2010 года в Государственной думе КПРФ организовала круглый стол на тему «Катынь — правовые и политические аспекты». В его работе приняли участие сторонники первичной советской версии катынского расстрела. Результатом проведённой работы стало письмо В. И. Илюхина президенту России Д. А. Медведеву[100][103].
По мнению сторонников советской версии, ключевые документы катынского дела («Пакет № 1»), являются преднамеренной фальшивкой, созданной с целью исказить роль Иосифа Сталина и СССР в истории 20 века[106].
Комиссия европейских медиков (представители Дании, Финляндии, Бельгии, Румынии, Словакии, Венгрии, Югославии), работавшая в Смоленске с 29 апреля по 1 мая 1943 года) выявила следующее [107]:
Эксгумация катынских захоронений немецкой комиссией в апреле 1943 года
Могилы генералов Мечислава Сморавинского и Бронислава Богатыревича в 1943 году
Памятник жертвам катынского расстрела в городе Катовице, Польша
Катынский расстрел в Викитеке? | |
Катынский расстрел.