«Да здравствует Мексика!» (исп. ¡Que viva México!) — фильм Сергея Эйзенштейна 1932 года. Почётная золотая премия Московского международного кинофестиваля 1979 года

§Предыстория

Осенью 1929 года группа советских кинематографистов во главе с Эйзенштейном выехала в Голливуд, где они должны были ознакомиться с техникой звукового кино и поставить фильм для комапании Парамаунт. Однако Эйзенштейн и продюсеры Парамаунта не пришли к соглашению о сценарии^[1].

В это время американские и мексиканские друзья, в том числе Диего Ривера и Давид Сикейрос, писатели Теодор Драйзер и Эптон Синклер, предложили группе Эйзенштейна интересную идею и финансирование. Идея была в том, чтобы снять полнометражный фильм о жизни Мексики. Финнасовую сторону в основном взяло на себя семейство Синклер^[2]. Всего собрали 25 тыс. долларов. В группе были Эдуард Тиссэ и Григорий Алескандров^[3].

Фильм был задуман как широкое полотно о жизни Мексики, показанной в разные эпохи, при различном социальном строе. Картина получила название «Да здравствует Мексика!»^[4].

Эйзенштей формулировал идею фильма так: «Que viva Mexico! — это история смен культуры, данная не по вертикали — в годах и столетиях, а по горизонтали — в порядке географического сожительства разнообразнейших стадий культуры рядом, чем так удивительна Мексика, знающая провинции господства матриархата (Техуантепек) рядом с провинциями почти достигнутого в революции десятых годов коммунизма (Юкактан, программа Сапаты и т. д.).»^[5]

§Сюжет

В первоначальном виде фильм состоял из двух игровых новелл «Сандунга» и «Магей» и трех эпизодов, «обрамляющих» новеллы, — Пролог, сцены испано-католической Мексики и Эпилог^[7].

Пролог фильма показывает сцены древней Мексики. «Сандунга» — идиллическая новелла, повествующая о матриархальной доколониальной Мексике. Сюжет медленно разворачивается вокруг молодой индейской пары^[7].

Следующий эпизод является переходом ко второй новелле. Перед зрителем открывается Мексика после захвата испанцами, которые принесли с собой пышные празднества и поклонение пресвятой деве. Эйзенштейну удалось отснять празднование 400-летия чудотворной иконы пресвятой девы Гваделупской — покровительницы Мексики. Он запечатлел здесь и самоистязания кающихся, и шествия пилигримов, и религиозные пляски, и бой быков. К этому эпизоду должен был примыкать неотснятый материал «Фиеста», который задумывался как инсцинеровка типичного чуда, относящегося к церковному фольклору^[7].

Вторая новелла «Магей» разворачивает картину Мексики после ее покорения испанцами. Из сока агавы магей делают пульке. Действие происходит на плантации магея в эпоху диктатуры Порфирио Диаса. Перед зрителями предстают картины тяжелой работы пеонов и издевательств над ними. Пьяный гость хозяина асьенды отбирает у пеона Себастьяна любимую девушку. Но тот решился отомстить и при помощи троих друзей сжег хозяйски дом. Но пеонов ловят и подвергают мучительной казни: закапывают по горло в песок и затаптывают лошадьми^[8].

Последняя кульминационная новелла о Мексиканской революции — «Сольдадера» — не была окончена. По замыслу режиссёра она должна была рассказывать историю девушки Панчи, которая в начале повествования представлена зрителю как жена солдата федеральной армии Каррансы. Вместе с другими солдатскими жёнами — сольдадерами, которые готовят для войск еду и ухаживают за ранеными, — она сопровождает мужа в походах. Но после того, как он погибает на поле боя, Панча становится женой врага — солдата, воюющего на стороне Сапаты. Получается, что Панча не только меняет мужа, но и примыкает к другой армии, с которой после её объединения с войсками Вильи вступает в Мехико. Таким образом Панча становится олицетворением самой Мексики, раздираемой братоубийственной войной между различными революционными силам^[9].

В этой новелле должна была закончится одна из тем фильма — взаимоотношения между мужчиной и женщиной — от безмятежного времяпрепровождения в доколониальную эпоху, борьбе за свои права в эпоху феодализма к борьбе плечом к плечу во время революции.

Последним эпизодом должен был стать Эпилог, посвященный празднованию Дня мертвых. Зрителю показывается парад людей, одетых в костюмы скелетов. Здесь и черепа в треуголках генералов и министров, и черепа в цилиндрах, и скелеты в епископском облачении. Под звуки румбы танцуют люди в масках смерти. Но вот они снимают маски и мы видим лица детей, батраков, рабочих^[10].

§Судьба ленты

Отснятый материал был направлен для проявки в Голливуд, но не был возвращен, хотя договор предусматривал безвозмездную передачу фильма для проката в СССР. Чтобы окупить затраты на картину Эптон Синклер разрешил использование материала за деньги. В разное время из 80 тыс. метров отснятого группой Эйзенштейна материала были смонтированы две полнометражные ленты «Буря над Мексикой» и «Время под солнцем». Отдельные кадры были использованы в разных картинах, например, в «Вива Вилья!». В 1955 году Синклер передал весь негатив фильмотеке Музея современного искусства в Нью Йорке^[11].

Широкий зритель увидел эту картину только в 1979 году, когда из выкупленного Госфильмофондом СССР материала сорежиссёр Эйзенштейна Григорий Александров смонтировал приближенный к первоначальному замыслу вариант^[12].

§См. также

• Эйзенштейн в Гуанахуато

§Примечания

§Литература

• Кино в дореволюционной России (1896–1917). Становление и расцвет советской кинематографии (1918–1930) : Учеб. пособ. / Под общ. ред. М. П. Власова. — М.: ВГИК, 1992. — 111 с.
• Мексика. Политика. Экономика. Культура / Под ред. А. Ф. Шульговского. — М.: Наука, 1968. — 353 с.
• Шкловский В. Б. Эйзенштейн. — 2-е изд.. — М.: Искусство, 1976. — (жизнь в искусстве).

§Ссылки

«Да здравствует Мексика!» в интернет-кинотеатре ivi.ru