23-10-2023
Эту статью предлагается удалить. |
Дискримина́ция мужчи́н — негативное отношение (включая любое поведение или действие) по признаку пола или гендера, приводящее к неблагоприятному положению мужчин[1], которое, как и дискриминация женщин, вызвано идеологией и практикой сексизма[2]. Мужчины подвергаются дискриминации и индивидуально, и как социальная группа[2][3]. Иногда для обозначения дискриминации мужчин и антимужских предубеждений используется термин «обратный сексизм», однако он критикуется гендерными исследователями[4][5][6].
Проявлениями дискриминации мужчин могут выступать[7]: наличие воинской обязанности[2][8] и воинского учёта[9] исключительно для мужчин, высокая и ранняя смертность из-за социальных и экономических предпосылок[10][11], более высокий возраст при выходе на пенсию для мужчин[12], различное восприятие насилия над мужчинами и женщинами в зависимости от пола жертвы[13][14] и предвзятость в отношении мужчин[15], неблагоприятная ситуация с ментальным здоровьем[16], принудительное обрезание мужчин[17], дискриминация мужчин при приёме на работу в сферах, где доминируют женщины[18], дискриминация при назначении опеки над детьми[19][20], дискриминация в уголовном и уголовно-исполнительном праве[21][22], дискриминация гомосексуальных[23] и трансгендерных мужчин.
В науке проблемы, связанные с правовым и культурным положением мужчин, изучает междисциплинарная область исследований мужчин и маскулинностей, или мужских исследований. Мужские исследования ведутся на пересечении истории, антропологии, социологии, литературоведения, религиоведения и других дисциплин[24]. Они изучают, в частности, изменения мужских ролей и идентичностей под влиянием таких процессов, как изменение положения женщин и глобализация[25], а также системные проблемы отношений между мужчинами и отношений мужчин и женщин[26].
Масштабы дискриминации мужчин в современном мире являются предметом дискуссий в научной среде.
Гендерные исследователи из университета Макгилла Пол Натансон и Кэтрин Янг отмечают, что к настоящему времени дискриминация мужчин настолько широко институционализирована, что её лучше всего охарактеризовать как системную и характерную для правовой системы в целом[27]. Социолог Паси Малми, обобщая исследования по теории ролей и мужские исследования, характеризует дискриминацию мужчин как преимущественно структурную дискриминацию, которая вызвана сексистской гендерной системой индустриальных обществ, не позволяющей мужчинам добиться реального равенства с женщинами[28]. В случае структурной дискриминации члены дискриминируемой группы оказываются в неблагоприятном положении из-за структурных факторов, таких как гендерные роли, социальные нормы, структуры власти, язык, совокупный выбор и действия членов общества[29][30]. При структурной дискриминации не существует четко идентифицируемого субъекта дискриминации, вместо этого в качестве такового обычно выступает некая коллективная сущность — общество, рынок, средства массовой информации[29].
В то же время исследователи в сфере социальной справедливости Камден Странк и Лесли Локк утверждают, что цисгендерные мужчины могут испытывать дискриминацию по признаку пола, но она не является сексизмом из-за несистемного характера (в отличие от трансгендерных мужчин, которые испытывают сексизм)[31]. Cоциолог Эйстейн Холтер характеризует положение мужчин в гендерной иерархии скорее как смешанное, но не как чисто доминирующее[32]. Как указывает социолог Фред Пинкус, мужчины могут сталкиваться с преднамеренной дискриминацией, хотя при этом женщины находятся в менее благоприятном положении, чем мужчины[33]; также Пинкус полагает, что такие случаи дискриминации мужчин не имеют ничего общего с позитивной дискриминацией[33]. Психолог Франческа Манци отмечает, что поскольку мужчины, в отличие от женщин, не являются типичным объектом дискриминации, дискриминация мужчин обнаруживается труднее; к тому же оценки масштаба явления могут зависеть от разночтений при определении термина «дискриминация». По её словам, на непризнание ряда неблагоприятных ситуаций дискриминацией могут влиять традиционные гендерные установки, которые запрещают мужчинам традиционно-фемининное поведение[3].
В исследовании, опубликованном в 2019 году, учёные изучили гендерную дискриминацию в 134 странах и заявили, что в 91 (68%) из этих стран мужчины находились в более неблагоприятном положении, чем женщины. Они утверждали, что показатель глобального гендерного разрыва был ошибочным, поскольку при анализе часто не учитывались ситуации, которые непропорционально влияют на мужчин и мальчиков. К числу этих ситуаций относятся: получение мужчинами более суровых наказаний по сравнению с женщинами за те же преступления, чрезмерная представленность бездомных и заключенных мужчин, обязательная военная служба (как в недавнем прошлом, так и в настоящем), более высокий уровень самоубийств, более высокий уровень насилия. злоупотребление наркотиками и алкоголем, увеличение числа смертей на производстве, низкая успеваемость в сфере образования, чрезмерная представленность на опасных работах и более высокий уровень физического насилия[7].
Учёные и противники дискриминации в отношении мужчин критикуют воинскую обязанность исключительно для мужчин как сексистскую, утверждая, что это нормализует сексизм и насилие в отношении мужчин[34][2][35]. При этом существующие индексы гендерного равенства не учитывают гендерно обусловленный обязательный призыв в мирное время для мужчин[36]. Также некоторые феминистские организации, не осуждая призыв только для мужчин, выступают против распространения воинской обязанности на женщин: так, Норвежская ассоциация за права женщин утверждала, что «[мужчины и женщины] не обязательно должны рассматриваться одинаково во всех ситуациях»[37].
Воинский учет только для мужчин в США — это один из примеров, который гендерный исследователь Уоррен Фаррелл использует для иллюстрации мужского бесправия. Он пишет, что если бы какая-либо другая группа (примеры, которые он перечисляет, — евреи, афроамериканцы и женщины) была бы выбрана на основе их характеристик при рождении, чтобы стать единственной группой, для которой требовалось бы регистрироваться на потенциальную смерть, то общество назвало бы это антисемитизмом, расизмом или сексизмом[38]. Мужчины, по его словам, впитывают в ходе социализации представления о воинской обязанности для мужчин как о пути к «славе» и «власти», и в результате не рассматривают это как дискриминацию[39].
В 1981 году Верховный суд США по делу Rostker v. Goldberg признал конституционной практику воинского учёта лишь мужской части населения страны, аргументировав это тем, что женщины не могли служить на должностях, связанных с непосредственным участием в боевых действиях. Однако в 2015 году Пентагон снял все ограничения на военную службу для женщин. В связи с этим Национальная коалиция за права мужчин (англ. National Coalition For Men) подала иск о неконституционности воинского учёта, направленного только на мужчин, посчитав эту практику дискриминирующей: мужчинам, которые не регистрируются в системе воинского учёта (англ. Selective Service System) в возрасте 18 лет, может быть отказано в государственных льготах, таких как трудоустройство в федеральные организации и студенческие ссуды. В результате 22 февраля 2019 года федеральный суд в Техасе согласился с правозащитниками, признав нынешнюю систему воинского учёта в США неконституционной[40]. Однако это решение было отменено 5-м окружным апелляционным судом[41]. Затем ходатайство о пересмотре было подано в Верховный суд США[42]. В июне 2021 года Верховный суд США отказался пересматривать решение апелляционного суда[43].
В советском обществе всеобщая мужская воинская обязанность играла значительную роль в конструировании маскулинности: советские представления о милитаризованной маскулинности опирались на идеи гражданского долга, героизма и патриотизма, а советская гендерная идеология определяла военную службу как важнейшую инстанцию превращения мальчика в мужчину[44]. В постсоветской России связь между маскулинностью и милитаризацией, установленная институтом призыва, претерпела существенные изменения — во многом по политическим и экономическим причинам. В отличие от советского, постсоветское российское государство больше не предоставляет мужчинам в награду за милитаризацию прежних социальных гарантий, и разрыв государством прежнего социального контракта приводит к нежеланию молодых мужчин отправляться на военную службу[45]. Помимо этого, с распадом советского государства милитаризованная маскулинность вошла в противоречие с новой капиталистической маскулинностью: многие молодые мужчины считают, что военная служба несовместима с динамичной рыночной экономикой и конкуренцией на рынке труда[46]. Учёные также констатируют существенный разрыв между государственной идеологией милитаризованного патриотизма и настроениями российского населения, значительная часть которого относится к постсоветским военным конфликтам скептически и не расценивает их как справедливые[47].
Во время российско-украинского конфликта в 2022 году власти Украины в целях мобилизации мужчин запретили мужчинам от 18 до 60 лет покидать страну до окончания военных действий, что является дискриминацией мужчин по признаку пола и нарушением прав человека[48][49][50]. Не менее дискриминационной для мужчин является и частичная мобилизация в России, поскольку вынуждает их рисковать своей жизнью и здоровьем и убивать других людей вне зависимости от их взглядов; при этом мужчины, которые бежали от мобилизации в России, даже не признаются другими странами беженцами[48].
По результатам анализа лонгитюдного исследования, в ходе которого было опрошено более 11 тысяч американцев, выяснилось, что в 49,7 % из всех случаев насилия в гетеросексуальных отношениях оно было взаимным. Одностороннее, невзаимное насилие в 70,7 % случаев совершали женщины[51]. По подсчетам Австралийского бюро статистики, всего лишь 5,3 % мужчин, ставших жертвами насилия со стороны супруги, обратились в полицию[13]. Опросы показывают, что 77 % мужчин, подвергшихся насилию в отношениях, считают постыдным обратиться в правоохранительные органы[52]. Во Франции трём из четырёх мужчин отказывают в принятии жалобы на домашнее насилие со стороны супруги, при этом женщин-насильниц крайне редко помещают под стражу, а судебные решения в отношении женщин в целом намного мягче по сравнению с мужчинами. В Британии правоохранительная система воспринимает мужчин, которые стали жертвами домашнего насилия, как людей второго сорта[13]. В Индии действует специфический закон о домашнем насилии в отношении женщин, согласно которому женщины, в отличие от мужчин, имеют специальную защиту от домашнего насилия[53][54].
Исследовательница К. С. Танг опросила 1662 родителей, у которых есть несовершеннолетние дети, в рамках изучения китайских домохозяйств в Гонконге. По результатам опроса матери физически чаще наказывали детей, чем отцы — в 60,6 % и 50,7 % случаев соответственно. При этом телесным наказаниям чаще подвергали мальчиков (60,7%), чем девочек (53,9%), однако гендерные различия были связаны с возрастом. Среди детей до 4 лет и подростков старше 13 лет, то есть в возрастных группах, которых реже наказывали физически, статистически значимой разницы применения телесных наказаний в связи с полом не было выявлено. В возрастной группе 5—12 лет мальчиков наказывали значительно чаще оба родителя[55].
В 1995 году Американская медицинская ассоциация описала сексуальное насилие над мужчинами как «тихую эпидемию насилия»[56]. По данным национального исследования США 2015 года почти четверть мужчин (24,8 % или 27,6 миллиона) в США испытали ту или иную форму контактного сексуального насилия в течение своей жизни, при этом 3,5 % мужчин подверглись сексуальному насилию в течение 12 месяцев, предшествовавших опросу. Примерно 1 из 14 мужчин (7,1 % или почти 7,9 миллиона) в США подвергся насилию с принуждением совершить проникновение в какой-то момент жизни. Примерно 1,6 % мужчин были принуждены к завершённому половому акту с проникновением, 1,4 % сталкивались с ситуациями, когда предпринимались попытки заставить их совершить половой акт с проникновением через применение силы, и 5,5 % занимались сексом с проникновением не по своей воле в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. В США 0,7 % мужчин (по оценкам 827 000 мужчин) сообщили, что их заставляли заниматься половым актом с проникновением в течение 12 месяцев, предшествовавших опросу[57].
Около 2,6 % мужчин в США (по оценкам 2,8 миллиона) за свою жизнь подверглись завершённому изнасилованию или попытке изнасилования. Примерно 1 из 10 мужчин (9,6 % или, по оценкам, 10,6 миллиона мужчин) подвергался сексуальному принуждению в течение жизни. Почти пятая часть мужчин (17,9 % или примерно 19,9 миллиона мужчин) сообщили о нежелательных сексуальных контактах в какой-то момент своей жизни[58]. По данным исследования 1981 года, женщины становились инициаторами сексуального насилия над мальчиками в 60 % случаев[59]. Исследование 2008 года показало, что почти половина мужчин (46 %), сообщивших о той или иной форме сексуальной виктимизации, стали жертвами женщин[60].
Мужчины, подвергшиеся сексуальному насилию, сообщают об отсутствии какой-либо поддержки со стороны государственных органов и общества, а правовые системы часто плохо приспособлены для борьбы с этим типом преступлений[61]. Что касается мужчин, ставших жертвами сексуального насилия со стороны женщин, то они часто сталкиваются с социальными, политическими и юридическими двойными стандартами[62]. В частности, 13-летнему подростку, ставшему жертвой сексуального насилия, судьёй штата Аризона было предписано выплачивать алименты на ребёнка после того, как женщина забеременела[63].
Мужчины-жертвы сексуального насилия подвергаются виктимблеймингу и стигматизации. Психотерапевт Элизабет Донован отмечает, что мужчины несут дополнительное бремя, сталкиваясь с обществом, которое не верит, что сексуальное насилие может произойти с ними вообще[64]. По словам психолога Сары Кроум, на каждый зарегистрированный случай сексуального насилия в отношении мужчин приходится ещё 10 случаев, о которых не сообщается[61]. Социальная стигматизация жертв мужского пола наносит им ущерб и может быть описана как «вторичная виктимизация». Это связано с занижением отчётности о сексуальном насилии и травмах после сексуального насилия; жертвы мужского пола также подвержены посттравматическому стрессовому расстройству. Также исследования показали, что некоторые жертвы предпочли не сообщать о фактах насилия, поскольку они боятся подвергнуться стигматизации как скрытые гомосексуалы, бисексуалы или как беспорядочные в половых связях[56].
Мужчины чаще становятся жертвами физического насилия, чем женщины[65][66]. В США статистика преступности с 1976 года показывает, что мужчины составляют большинство (74,9 %) жертв в убийствах с участием как мужчин, так и женщин-преступников[67]. В 2019 году в России мужчины составили 68,3 % жертв грабежа и 60,5 % жертв разбоя[68]. Однако из-за гендерной предвзятости безопасность мужчин беспокоит людей меньше, чем безопасность женщин. Дискриминация также обусловливает то, что, к мужчинам, ставшими жертвами насилия, не проявляют эмпатию[65].
В ситуациях структурного насилия, которые включают войну и геноцид, мужчин и мальчиков часто убивают по признаку пола. Оценки жертв массовых убийств среди гражданских лиц мужcкого пола в Косово показывают, что они составляли более 90 % всех жертв среди гражданского населения[69][70].
Мужчины и мальчики, не участвующие в боевых действиях, были и остаются наиболее частыми жертвами массовых убийств и геноцида, а также множества меньших зверств и злоупотреблений[71]. Gendercide Watch, независимая правозащитная группа, документирует многочисленные убийства по гендерному признаку, совершённые против мужчин (как взрослых, так и детей), которые составляли подавляющее большинство жертв убийств: геноцид армян в 1915—1917 годах[72]; Холокост в 1933—1945 годах[73]; кампания Анфаль (Иракский Курдистан) в 1987—1989 годах[74], геноцид в Руанде в 1994 году[75] и эпизоды, когда намеренно убивали именно мужчин, в том числе подростков мужского пола, — например, резня в Сребренице[76].
Ожидаемая продолжительность жизни женщин почти во всех странах превышает продолжительность жизни мужчин (особенно значительной разница в продолжительности жизни мужчин и женщин является в восточноевропейских государствах). Даже в Японии, в которой средняя продолжительность жизни одна из самых высоких в мире, разрыв между мужчинами и женщинами составил больше 7 лет в пользу женщин[11].
Факторами, которые способствуют сокращению продолжительности жизни мужчин, служат военное и криминальное насилие, самоубийства и несчастные случаи на производстве. Частота случаев насилия над мужчинами со смертельным исходом и большая терпимость к насилию в отношении мужчин во многом объясняют то, почему мужчины, как правило, живут намного меньше, чем женщины. Почти во всех странах мира мужчины также чаще, чем женщины, совершают самоубийства. На Западе и в странах Западной Азии уровень самоубийств среди мужчин по меньшей мере в два раза выше, чем среди женщин, а иногда отрыв ещё больше. Мужчины также составляют большинство жертв несчастных случаев на производстве со смертельным исходом. В США уровень смертности на производстве среди мужчин примерно в десять раз выше, чем среди женщин. Хотя на долю женщин приходится 43 % часов, отработанных за заработную плату в США, на их долю приходится всего 7 % несчастных случаев на производстве. Хуже обстоят дела в Канаде, где на долю мужчин приходится около 95 % смертельных случаев на рабочем месте. В этой стране число смертельных случаев на рабочем месте среди мужчин составляет около 10,4 на 100 000, в то время как соответствующий показатель среди женщин составляет 0,4 на 100 000. На Тайване на долю мужчин приходится около 93 % смертельных случаев на рабочем месте[77].
Разница между продолжительностью жизни мужчин и женщин в России является самой значительной в мире, что выяснилось по результатам исследования «Бремя болезней в России с 1980 по 2016 год», опубликованного в журнале The Lancet[78]. В среднем российские женщины живут почти на 11 лет дольше мужчин; так, в 2016 году ожидаемая продолжительность жизни мужчин выросла до 65,4 года, однако для женщин этот показатель составил исторический максимум — 76,2 года[79]. По данным Всемирного банка, в России самый высокий в Европе процент смертности среди мужчин в возрасте до 65 лет — 43 %[80]. Согласно рейтингу ВОЗ, в 2019 году Россия вышла на первое место по самоубийствам среди мужчин — на 100 000 населения приходилось 48,3 мужчин, совершивших суицид[81].
Высокая и ранняя по сравнению с женщинами мужская смертность вызвана совокупностью социально-экономических причин. В частности, мужчины в большей степени, чем женщины заняты во вредных и опасных для здоровья условиях труда (то есть не отвечающих гигиеническим нормативам)[10]. Мужчины составляли 70 % пострадавших и 94 % погибших в результате несчастного случая на работе в 2019 году[82]. Уровень смертности мужчин от внешних причин в России выше данного показателя у женщин в 4,1 раза. Мужчины намного реже женщин (37 % против 67 %) обращаются в учреждения социального обслуживания семьи и детей (центры социальной помощи семье и детям, центры психолого-педагогической помощи населению, центры экстренной психологической помощи по телефону, комплексные центры социального обслуживания населения, кризисные центры для мужчин, кризисные центры для женщин и др.), где могут получить не только питание и ночлег, но и правовую, медицинскую, психологическую и другие виды помощи. По статистическим данным, среди клиентов учреждений социальной помощи для лиц без постоянного места жительства (домов ночного пребывания, социальных гостиниц, социальных приютов и др.) мужчины составляют 82 %[10].
При этом, несмотря на то, что российские мужчины живут в среднем на 10-11 лет меньше женщин, в 2018 году пенсионный возраст был повышен до критического для мужчин значения. В соответствии с ФЗ № 350 в России в течение 10 лет будет возрастать возраст выхода на пенсию и к 2028 году он будет составлять 60 лет для женщин и 65 лет для мужчин. Повышение пенсионного возраста для мужчин до 65 лет грозит тем, что достаточно большой процент мужчин не доживёт до выхода на пенсию[12]. По прогнозам РБК до пенсии могут не дожить около 20 % мужчин (против 6,5 % «недожития» среди женщин)[83], в реальности же этот процент может быть намного выше[12].
Большая часть исследований в области психического здоровья сосредоточена на женщинах, а не на мужчинах, в связи с чем в науке и публицистике проблемы, с которыми сталкиваются мужчины, описываются как «тихая эпидемия», «гендерный разрыв, являющийся вопросом жизни и смерти», «невидимый кризис» или «тихая катастрофа». На долю мужчин приходится от 75% до 80% смертей в результате самоубийств, и около 75% людей, страдающих расстройствами, связанными с употреблением психоактивных веществ, является мужчинами. Несмотря на это, только около 30% людей, пользующихся психиатрическими услугами, составляют мужчины[16].
Литература по психическому здоровью мужчин использует узконаправленный подход, граничащий с виктимблеймингом, в отличие от исследований по психическому здоровью женщин. Они часто фокусируются на проблемах психического здоровья, вызванных «маскулинностью», отношениями и поведением мужчин, а не на «признании чрезвычайно сложной сети причинно-следственных связей». Сюда относится Всемирная организация здравоохранения, которая поощряет «программы с участием мужчин и мальчиков, включающие преднамеренные обсуждения гендера и маскулинности». Подобный акцент на маскулинности обвиняет жертву, недооценивает положительные мужские черты и отчуждает мужчин, которым необходимо привить здоровое поведение[16].
Социальная реклама в области психического здоровья обвиняет самих мужчин в их ментальных проблемах. Например, Агентство США по исследованиям и качеству здравоохранения провело кампании под лозунгом «в этом году тысячи мужчин умрут от упрямства». Австралийская кампания по охране психического здоровья Beyond Blue написала: «Мужчины известны тем, что держат все в себе»[16].
Гендерный исследователь Дэвид Бенатар отмечает, что хотя само по себе обрезание мужчин не является дискриминацией, всё же у обрезания есть несколько существенных аспектов, которые можно охарактеризовать как дискриминационные — к их числу он относит отсутствие анестезии при обрезании мальчиков[17]. Также он пишет о контрасте, когда западное общество игнорирует болезненное обрезание мальчиков c удалением всей крайней плоти и при этом крайне негативно воспринимает малоинвазивные формы манипуляций с половыми органами девочек-подростков (например, символический надрез клитора без удаления каких-либо тканей вульвы у девочек-сомалиек в США, который служил альтернативой традиционному обрезанию)[84].
В некоторых случаях процедура обрезания подростков мужского пола проводится без анестезии[85]. Исследования, оценивающие осложнения, связанные с традиционным мужским обрезанием в Африке, обнаружили, что показатели осложнений от числа проводимых операций варьируются от 35 % (Кения) до 48 % (Южная Африка). Основными осложнениями являются инфекция, задержка заживления ран, ампутация и травма головки, кровотечение, потеря чувствительности полового члена, чрезмерное удаление крайней плоти и смерть[86].
Международный уголовный суд считает принудительное обрезание мальчиков «бесчеловечным актом»[87]. Некоторые судебные решения признали это нарушением прав ребёнка[88]. В некоторых странах, таких как Бангладеш, Индонезия, Пакистан, Филиппины, Южная Корея, Турция и Соединённые Штаты, мальчики обрезаются без получения их согласия[89][90]. Во всём мире мальчики в иудейских семьях обрезаются в возрасте восьми дней[91], мальчики из мусульманских семей — в детском возрасте, обычно в 7 лет[92]. Обрезание также практикуется в коптском христианстве и Эфиопской православной церкви[90][93].
Хотя решение суда 2012 года в Германии поставило под сомнение легальность практики обрезания мужчин, назвав обрезание «тяжким телесным повреждением», немецкий парламент принял закон, признавший обрезание мальчиков легальным[94].
Исследования показали, что люди более негативно относятся к дискриминации женщин при приёме на работу, чем к дискриминации мужчин. В США и сторонники Республиканской партии, и, в ещё большей степени, сторонники Демократической партии высказали к менеджерам, дискриминирующим женщин при приёме на работу, более негативное отношение, чем к менеджерам, дискриминирующим мужчин. Также было выявлено, что люди более обеспокоены дефицитом женщин в тех профессиональных нишах, в которых доминируют мужчины (математика, инженерное дело, технологии, наука), чем дефицитом мужчин в сферах деятельности, в которых доминируют женщины (здравоохранение, дошкольное образование, домашнее хозяйство)[18].
Дискриминация в отношении мужчин на рабочих местах, где преобладают женщины, более распространена, чем дискриминация в отношении женщин на рабочих местах, где преобладают мужчины (в 64,9% и 43,2% случаев соответственно)[95]. Мужчины нередко подвергаются санкциям в виде осуждения и насмешек за интерес к традиционно «женским» профессиям (например, медбрата или воспитателя детского сада)[96]. Как указывает психолог Франческа Манци, в таких случаях дискриминация мужчин часто не признаётся таковой, что может быть связано с традиционными гендерными установками, запрещающими мужчинам традиционно-фемининное поведение[3].
Комитет ООН по делу Светланы Медведевой против России обратил внимание на то, что в российском законодательстве нет специального ограничения для работы в небезопасных условиях труда для мужчин, если даже существуют риски для их репродуктивного здоровья; в то же время оно предусмотрено для женщин[97].
При разводе у мужчин гораздо меньше шансов получить опеку над своими детьми, чем у женщин. В США отцы получают единоличную опеку над детьми примерно в 10 % случаев, а женщины почти в трёх четвертях случаев (в случае споров об опеке над детьми ходатайства матерей удовлетворяются в два раза чаще, чем ходатайства отцов). В Новой Зеландии, отцы получают опеку над детьми примерно в 11 % случаев, урегулированных в суде по семейным делам, в то время как матери получают опеку примерно в 65 % случаев. В Канаде женщины получают единоличную опеку более чем в 70 % случаев. При этом в Канаде чуть более 93 % женщин, ходатайствующих о единоличной опеке, получили это разрешение; в то же время только две пятых мужчин, обратившихся с просьбой об опеке над детьми, смогли её получить[20]. Мужчинам-гомосексуалам труднее усыновлять детей, чем лесбиянкам, даже в тех странах, где однополым парам разрешено усыновлять детей[23].
Оценка этой тенденции как дискриминации мужчин — важная составляющая идеологии маскулизма. Более того, группы и общественные объединения, сложившиеся вокруг этой проблемы, являются одним из самых активных элементов мужских движений во многих странах[98][99]. Иногда исследователи обозначают их как самостоятельное движение за права отцов[100].
При этом, как отмечают учёные, одна из причин, по которой суды часто отказывают отцам в преимущественных правах опеки над детьми, — это недостаточная вовлечённость отцов в уход и заботу о детях до развода[101]. По данным исследований, в среднем в семьях с двумя родителями отцы тратят на непосредственное общение с детьми вчетверо меньше времени, чем матери[102].
Однако другие исследования говорят, что разведённые мужчины чувствуют себя намного хуже в эмоциональном плане, чем разведённые женщины. Например, они с большей вероятностью по сравнению с женщинами попадут в психиатрические больницы после развода. В то время как у разведённых женщин не больше шансов покончить с собой, чем у замужних женщин, разведённые мужчины в два раза чаще, чем женатые мужчины, сводят счёты с жизнью. Это во многом объясняется тем, что после развода отцы теряют тесный ежедневный контакт со своими детьми. Женщины также сообщают о большей удовлетворённости условиями развода и большем чувстве контроля над бракоразводным процессом, чем мужчины[103].
В российской правоприменительной практике суды по бракоразводным процессам склонны присуждать право опеки над детьми скорее матерям, чем отцам (в случае российской юридической системы речь идёт в первую очередь об определении места жительства детей и порядка их общения со вторым родителем[19]). Сложившийся в России правовой обычай, по которому ребёнок в подавляющем большинстве случаев развода остаётся с матерью, закреплён на надгосударственном уровне в 6-м принципе Декларации «О правах ребёнка»: «малолетний ребёнок не должен, кроме тех случаев, когда имеются исключительные обстоятельства, быть разлучаем с матерью»[104].
Таким образом, российская правовая система, основываясь на международном праве, признаёт мужчину «неполноценным» родителем, поскольку для того, чтобы место жительства ребёнка было закреплено по решению суда за отцом, необходимы «исключительные обстоятельства». К таким обстоятельствам в России отнесены: ненадлежащее состояние здоровья матери, насилие в отношении ребёнка, ведение матерью аморального образа жизни, отсутствие у матери места для комфортного проживания детей и недостаток средств для их содержания. При этом далеко не всегда суд располагает сведениями о таких обстоятельствах, а последние два совсем не учитываются. Ребёнок может проживать с законным отцом только в случае частичной или полной недееспособности матери, доказанного случая насилия со сторон матери и полного отсутствия у неё средств к содержанию. Проживание же с матерью определяется без каких-либо условий и в более чем 90 % случаев. По данным Росстата, на 2020 год на 1000 браков приходилось 806 разводов[104].
В России отсутствует конституционное закрепление защиты отцовства (статья 38 Конституции РФ гарантирует защиту только материнства, детства и семьи, не прописывая отдельно защиту отцовства). В частности, из-за этого государственная поддержка отцовства (в отличие от материнства) практически отсутствует. Так называемый «семейный капитал» может быть получен отцом ребёнка только в том случае, если мать скончалась или же была объявлена скончавшейся, лишена родительских прав, совершила в отношении ребёнка умышленное преступление, относящееся к преступлениям против личности, что повлекло лишение родительских прав, а также в случае отмены усыновления ребёнка. Де-факто отцы признаются «неполноценными» родителями, которые приобретают права только при отсутствии «основного» родителя — матери. Данное положение является дискриминирующим, так как нарушается принцип равенства прав и обязанностей родителей, закрепленный в Семейном кодексе РФ[105][106].
В 2021 году в Российской Федерации по разным сведениям насчитывалось от 300 до 800 тысяч одиноких отцов — причина такого разброса в данных кроется в отсутствии официальной статистики. Статистика не ведётся по той причине, что на законодательном уровне понятия «отец-одиночка» или «одинокий отец» не существует. Именно поэтому одиноким отцам, как и в случае с «семейным» капиталом, гораздо сложнее по сравнению с одинокими матерями добиться социальных выплат, положенных одиноким родителям[12].
В соответствии с положениями п. 13 ст. 11 ФЗ «О статусе военнослужащих» отпуск по уходу за ребёнком предоставляется только военнослужащим женского пола. В 2005 году военнослужащий и одинокий отец троих детей Константин Маркин, получивший отказ в предоставлении отпуска по уходу за ребёнком до 3-х лет, обратился в Конституционный суд РФ, который же вынес отказ в приёме дела и заявил о недопустимости жалобы о проверки конституционности нормы. Позиция Конституционного Суда была объяснена «биологической связью между матерью и ребёнком, а также невозможностью массового ухода в отпуск мужчин-военнослужащих в связи с угрозой национальной безопасности». 21 мая 2006 года Константин Маркин подал жалобу по факту дискриминации в Европейский суд по правам человека. ЕСПЧ подтвердил факт дискриминации, однако Конституционный суд РФ заявил, что вопрос о конституционности нормы, на основании которой Маркину было отказано в предоставлении отпуска, находится в их юрисдикции, а не в юрисдикции ЕСПЧ. Несмотря на то, что вследствие долгих судебных тяжб Маркину всё же был предоставлен отпуск, дискриминирующая норма так и не была признана противоречащей Конституции РФ[107].
По статье 17 Семейного кодекса РФ мужчина не имеет права возбуждать дело о расторжении брака без согласия жены во время беременности и в течение года после рождения ребёнка. В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ «это положение распространяется и на случаи, когда ребёнок родился мёртвым или умер до достижения им возраста одного года». Кроме этого, комментарии к статье 17 СК РФ определяют действие нормы даже в случае, если экспертизой доказано, что мужчина не приходится биологическим отцом ребёнка[104]. Согласно п. 1 ст. 56 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан РФ» «каждая женщина самостоятельно решает вопрос о материнстве», в то же время процедура «юридического аборта» для мужчин или её альтернатива в России не предусмотрена[105].
Анализ уголовной практики различных стран выявил наличие дискриминации мужчин в уголовном и уголовно-исполнительном праве. В обширном исследовании уголовной практики Новой Зеландии было выявлено, что мужчины-преступники чаще, чем женщин-преступницы, получают реальные сроки вместо условных, и доказано, что именно пол подсудимых влияет на вынесение приговоров, в том числе при учёте других факторов, таких как судимость. Судьи склонны объяснять преступные действия женщин социальными факторами, находить в них смягчающие обстоятельства. Суды Великобритании систематически назначают более низкие наказания женщинам за кражи, объясняя их заботой о своих детях. Этот аргумент используется даже при смягчении наказания бездетным женщинам. Схожая ситуация в США была признана Министерством юстиции. В Финляндии, согласно базе данных государственного исследовательского института Optula, мужчины за аналогичные преступления получают бóльшие сроки, чем женщины, и реже осуждаются условно[22].
Сохраняющиеся рыцарские представления обусловливают то, что мужчины-убийцы и совершившие убийство женщины с большей вероятностью будут приговорены к смертной казни, чем женщины-убийцы и совершившие убийство мужчины соответственно[108]. Проведенное во Франции исследование приговоров в период с 2000 по 2003 год показало, что женщины, совершившие преступления, сопоставимые с мужчинами, получили тюремные сроки на 33% короче. Исследование показало, что гендерный разрыв коррелирует с полом судьи, выносившим приговор[109].
В России, несмотря на закрепление принципа гендерного равноправия статьёй 4 УК РФ («Лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола…»), и уголовный, и уголовно-исполнительный кодексы РФ содержат нормы, напрямую дискриминирующие мужчин[12][110][111].
Согласно ст. 74 УИК РФ для осуждённых женского пола, независимо от совершённого преступления, в том числе за тяжкие и особо тяжкие преступления, предусмотрено отбывание наказания только в колониях общего режима. Кроме этого, согласно ст. 57 УК РФ осуждённые женского пола не могут быть приговорены к пожизненному лишению свободы, а по ст. 59 УК РФ — к смертной казни. Это означает, что за равнозначные составы преступлений мужчина может быть приговорён к высшей мере наказания, а женщина к лишению свободы с отбыванием в колонии общего режима, что является прямым нарушением упомянутой ст. 4 УК РФ[112].
По статье 106 УК РФ («Убийство матерью новорождённого ребёнка») женщине грозит ограничение свободы на срок от 2 до 4 лет, либо принудительные работы на срок до 5 лет, либо лишение свободы на тот же срок. В соответствии со статьёй 15 УК РФ для женщины это деяние будет признано преступлением средней тяжести, и отбывать наказание она будет в колонии общего режима или колонии-поселении (ч. 3 и ч. 4 ст. 74 УИК РФ). Такая санкция, по мнению некоторых юристов, обусловлена тем, что «после родов, женщина не всегда в состоянии воспринимать ребёнка как самостоятельное существо, она продолжает видеть в нём свой плод, считать его источником боли и страданий». В случае если подобное деяние совершит мужчина, к нему будет применяться санкция п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ («Убийство малолетнего или иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии»), а именно: лишение свободы на срок от 8 до 20 лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет, либо пожизненным лишением свободы, либо смертной казнью[21].
Дискриминирующей в уголовном праве является и практика отказа от назначения наказания в виде обязательных и исправительных работ для женщин, имеющих детей в возрасте до 3 лет (ст. 49 УК РФ, ст. 50 УК РФ). Для мужчин, имеющих детей в возрасте до 3 лет (в том числе для отцов-одиночек) подобное смягчение не предусмотрено[112][113]. Исходя из ч. 2 ст. 54 УК РФ арест не может быть назначен женщинам, у которых есть дети в возрасте до четырнадцати лет, что не распространяется на отцов-одиночек[113]. Статьёй 89 УИК РФ устанавливаются дополнительные длительные свидания в выходные и праздничные дни осуждённым женщинам, имеющим детей не старше 14 лет. По ст. 97 УИК РФ мужчине дополнительные длительные свидания могут предоставляться только в том случае, если он является единственным родителем[112].
По результатам российского исследования о гендерном неравенстве в судах выяснилось, что при прочих равных суды относятся к женщинам мягче, чем к мужчинам; женщины реже мужчин получают обвинительные приговоры и реальные сроки[114]. По данным статистики Института проблем правоприменения, шанс мужчин получить реальный срок составляет 37 % против 22 % у женщин[115].
Мужчины-гомосексуалы подвергаются большей виктимизации, чем лесбиянки[23]. В частности, гомосексуальный секс мужчин был и продолжает криминализироваться или иным образом преследоваться в большем количестве юрисдикций, чем лесбийский секс[23], причём стран, которые криминализировали бы только однополый секс женщин, не существует[116]. Геи гораздо чаще, чем лесбиянки, становятся жертвами преступлений на почве ненависти. Например, статистика преступлений на почве ненависти ФБР США показывает, что в 2008 году 58,6 % преступлений на почве сексуальной ориентации были мотивированы предвзятостью по отношению к геям, в то же время только 12 % были мотивированы предвзятостью по отношению к лесбиянкам[23]. Мужчины-гомосексуалы сталкиваются с большими трудностями при усыновлении детей, чем лесбиянки, даже в тех странах, где однополым парам разрешено усыновлять детей[23].
В своём докладе за декабрь 2020 года Международная ассоциация лесбиянок, геев, бисексуалов, транс- и интерсекс-персон (ILGA) обнаружила, что мужская гомосексуальность криминализирована в 67 из 193 государств-членов ООН и одной несамостоятельной юрисдикции — островах Кука, в то время как два государства-члена ООН, Ирак и Египет, криминализируют её де-факто, но не в законодательстве[117]. Афганистан, Бруней, Иран, Ирак, Мавритания, Нигерия, Саудовская Аравия, Сомали, Объединённые Арабские Эмираты и Йемен по-прежнему допускают смертную казнь за секс гомосексуальных мужчин[118].
Преследование геев в Чеченской Республике, преимущественно мусульманском регионе России, включало в себя насильственные похищения, тюремное заключение и пытки. Поступали сообщения о создании концентрационных лагерей для размещения исчезнувших геев[119]. О казнях, избиениях и пытках геев сообщалось в христианских и мусульманских регионах Африки, в частности, в таких странах, как Уганда[120], Южная Африка[121], Кения[122] и Камерун[123].
ООН относит к насилию на почве нетерпимости к мужчинам-гомосексуалам также и принудительное лечение в целях «изменения» сексуальной ориентации, анальный осмотр мужчин-геев для «доказательства» их гомосексуальности[124]. Одной из форм насилия в отношении гомосексуальных мужчин являются подставные свидания — это преступления с целью грабежа и вымогательства под угрозой аутинга[125].
Как указывает гендерный исследователь М. Холлеб, трансгендерные мужчины сталкиваются со специфическим видом дискриминации, основанной на позиции, что транс-мужчины в реальности являются женщинами. Данная дискриминация включает невидимость транс-мужчин в обществе[126]. Исследовательница Э. К. Крелл пишет о существовании расиализированной трансмизандрии, с которой сталкиваются темнокожие трансгендерные мужчины, живущие в атмосфере жёсткого контроля над чёрной мужественностью[127].
Из-за ошибки атрибуции гендерной группы негативное поведение, которое демонстрируют представители обоих полов, воспринимается как характерное и типичное только для мужчин. Люди склонны приписывать отрицательное внутригрупповое женское поведение переменным среды, в то время как негативное внегрупповое мужское поведение приписывается исключительно личностным характеристикам[128].
Исследователи Элис Игли и Антонио Младиник ввели эффект «женщины чудесны» в 1994 году после того, как они обнаружили, что и мужчины, и женщины склонны приписывать женщинам положительные черты, причём женщины демонстрируют гораздо более выраженную предвзятость. Положительные черты приписывались и мужчинам обоими полами, но в гораздо меньшей степени. Они обнаружили эту тенденцию в своих исследованиях 1989 и 1991 годов, в которых использовались анкеты, раздаваемые студентам в Соединённых Штатах[129].
Исследование 2004 года показало, что, хотя и женщины, и мужчины более благосклонно относятся к женщинам, внутригрупповые предубеждения женщин были в 4,5 раза сильнее, чем у мужчин. И только женщины (не мужчины) продемонстрировали когнитивный баланс между внутригрупповыми предубеждениями, идентичностью и самооценкой, показывая, что у мужчин отсутствует механизм, который поддерживает автоматическое предпочтение своего пола[130].
По итогам исследования 2022 года, изучавшего восприятие половых различий, испытуемые обоих полов лучше оценивали статью, когда в ней говорилось о половых различиях в пользу женщин. У женщин эффект был выражен сильнее за счёт того, что они хуже реагировали на половые различия в пользу мужчин. Во второй части исследования, где обнаруживались половые различия в пользу мужчин, оценили как более вредные и поддерживающие гендерные стереотипы. При этом участники считали, что чем вреднее исследование, тем менее оно надёжно. В первой части исследования пол автора статьи не оказывал значимого влияния на результаты. Во второй — статью автора-мужчины, где говорилось о различиях в интеллекте в пользу мужчин, оценивали ниже. Что касается предположений, как среднестатистические мужчина или женщина оценят статью, — участники предположили предвзятость в пользу своего пола и у мужчин, и у женщин. По результатам исследования предвзятость женщин в свою пользу была переоценена, предвзятости у мужчин в свою пользу не наблюдалось вообще, а наблюдалось прямо противоположное[131].
По результатам исследования, опубликованного в журнале «Social Psychological and Personality Science» в 2016 году, выяснилось, что во время кризиса люди охотнее пожертвуют мужчинами, чем женщинами, и что они более склонны причинять вред мужчинам, чем женщинам[132]. Исследование, проведённое в 2000 году, показало: водители, сбившие насмерть женщин, обычно получают более длительные сроки, чем сбившие насмерть мужчин[133]. Другое исследование говорит, что в Техасе в 1991 году преступники, жертвами которых были женщины, получили более длительные сроки, чем преступники, жертвами которых были мужчины[134].
«Сначала женщины и дети» — это принцип, до сих пор использующийся во время спасательных работ[135]. Социолог и политолог Адам Джонс отмечает, что средства массовой информации чаще обращают внимание на пострадавших женщин, чем на мужчин[136], это особенно верно для белых женщин[137].
Психолог Аман Сиддики, применяя интерсекциональный подход, отмечает, что мужчины не сталкиваются с предвзятостью в одинаковой мере: так, проявление гендерных стереотипов, — например, восприятие мужчин как опасных и агрессивных, — будет варьироваться в зависимости от расы[138].
Позитивная дискриминация — это временное создание льготных условий для представителей исторически дискриминированных социальных групп с целью обеспечить фактическое, а не только формальное равенство, и восстановить социальную справедливость в контексте многовекового неравенства[139][140]. Позитивная дискриминация направлена на преодоление неявных форм предубеждения — таких как неосознанное предпочтение представителей привилегированных групп при приёме на работу или повышении в должности[141].
Хотя по опросам в странах, где проводится политика позитивной дискриминации, большинство населения относится к ней положительно[142], некоторые люди критикуют её и считают её политикой «обратного расизма» или «обратного сексизма»[143][4]. По мнению социолога Фреда Пинкуса, политика позитивной дискриминации в отношении женщин не приводит к ухудшению положения мужчин — более того, во многих сферах жизни они сохраняют свои привилегированные позиции по сравнению с женщинами[144]. Сторонники позитивной дискриминации утверждают, что она оказывает положительные эффекты на всех, в том числе на белых и мужчин: повышение разнообразия в трудовых коллективах и других социальных средах способствует межгрупповому взаимодействию, знакомству с новыми точками зрения и творческому подходу к решению задач[142]. Критики же считают, что позитивная дискриминация ведёт к неравенству и обесцениванию достижений позитивно дискриминируемых групп[145].
Как отмечает философ Дэвид Бенатар, одна из ключевых несправедливостей позитивной дискриминации заключается в том, что предоставление женщинам из более благополучных расовых групп (которые обладают практически теми же возможностями, что и их братья, посещая лучшие школы и получая дополнительное образование) таких же преимуществ, что и представителям неблагополучных расовых групп (посещающим худшие школы и не имеющим возможности нанять репетиторов), ведёт к неоправданному перекосу в пользу белых женщин по сравнению со всеми остальными[146]. По мнению Бенатара, позитивная дискриминация по признаку пола, которая предоставляет льготы некоторым членам группы в ответ на прошлую дискриминацию в отношении других членов этой группы, не исправляет несправедливость, а вместо этого воссоздаёт её заново. Аргумент, апеллирующий к дискриминации женщин в прошлом, опровергается, например, тем, что сторонники позитивной дискриминации по признаку пола не стали бы призывать на военную службу только женщин в странах, где в прошлом мужчины несли основную тяжесть воинской повинности, или непропорционально много женщин в тех странах, где сохраняется воинская повинность исключительно для мужчин[147].
Что касается аргументов в защиту позитивной дискриминации, которые указывают на дискриминацию женщин в настоящем, то, с точки зрения Бенатара, они нередко основываются на двойных стандартах: в частности, сторонники позитивной дискриминации по гендерному признаку утверждают, что бóльшая репрезентация мужчин на желательных должностях — это дискриминация женщин, но никогда не говорят о том, что бóльшая репрезентация мужчин на нежелательных должностях связана с дискриминацией мужчин[148]. Те, кто поддерживает позитивную дискриминацию в пользу женщин, никогда не приходят к выводам, что мужчины подвергаются несправедливой дискриминации, составляя более половины тех, кто заключён в тюрьму или казнён, или более половины тех, кто бросает школу или умирает на работе[149].
Дискриминация мужчин.
