23-10-2023
Троцкий в США — период в жизни Льва Троцкого, длившийся десять недель, которые он провёл вместе со своей семьёй в Нью-Йорке в 1917 году. Его прибытие активно освещалось в местной прессе. В США Троцкий сотрудничал с эмигрантскими газетами «Новый мир», «Наше слово» и еврейской рабочей газетой «Форвертс», критикуя либеральные взгляды и выступая против участия Америки в Первой мировой войне. Изучение Троцким статистических данных США того периода привело его к мысли о решающей роли Америке в послевоенном мировом развитии. Он также активно вёл и политическую деятельность: его выступления на митингах и «политических банкетах» имели успех — кроме того, он собрал вокруг себя группу сторонников из числа членов Социалистической партии и принял участие в создании газеты «Классовая борьба». Троцкий покинул США после амнистии политическим эмигрантам, объявленной в России после Февральской революции.
Испания
«Холодным и дождливым воскресным утром»[1] 13 января 1917 года Лев Троцкий со своей семьёй прибыл на борту испанского трансатлантического парохода «Монсерат» (исп. Montserrat)[2] из Барселоны в Нью-Йорк, который Лев Давидович позже назвал «сказочно-прозаическим городом капиталистического автоматизма». В порту его торжественно встречали представители не только русской революционной эмиграции, но и американские социалисты: среди них были Лев Дейч[3] и старый знакомый Троцкого ещё в период жизни в Николаеве Г. Зив, эмигрировавший в США. Как только стало известно о прибытии Льва Давидовича в город, местная социалистическая пресса начала «кампанию подготовки и обработки публики для достойной встречи гостя»: о нём писали как о старом борце за свободу и демократию в России, изгнанном из Австрии и Франции. Положительные отклики на прибытие Троцкого появились и в ряде либеральных американских изданий — статьи часто сопровождались фотопортретами революционера[4]. Коммунист Моисей Ольгин, бывший свидетелем вступления будущего наркома на американскую землю, отметил его «изможденный вид»[1].
Прямо в порту, после прохождения медицинского и пограничного контроля[3], Троцкий дал интервью корреспонденту еврейской газеты, которому попытался объяснить, что еврейский вопрос может быть разрешен только после социалистической революции — интервью заняло половину газетной полосы[5][6]:
| Никогда, на самом строгом допросе жандармов я так не потел, как теперь, под перекрестным огнем этих специалистов своего дела |
Семья Троцких-Седовых поселилась в районе Бронкс — в квартире за 18 долларов в месяц на 164-й улице[2] (по другим данным — по адресу 1522 Vyse Avenue, около 172-й улицы[7]), найденной Чудновским[8][9]. По европейским меркам жильё было роскошным, хотя американцы таковым его уже не считали. Наличие телефона прямо в квартире, бесперебойное электрическое освещение, газовая плита, ванная комната и «спуск сорного ящика вниз» вызвали приятное удивление будущего наркома и его родственников[8]. За неполные два месяца до Февральской революции в России Лев Давидович успел составить большие планы по обустройству в США, часть из которых он даже успел осуществить. Троцкий планировал продолжать привычную ему «литературно-политическую» деятельность — на службу он устраиваться не собирался[5][10]. Стоит отметить, что позже в США были опубликованы многочисленные «живописные зарисовки» из «жизни Троцкого» в Нью-Йорке, в которых он, якобы, был голодающим портным, посудомойщиком и даже безуспешным киноактером[9][11].
Будучи вегетарианцем, Лев Давидович стал завсегдатаем ресторана «Triangle Dairy Restaurant» на Wilkens Avenue. В связи с принципиальной позицией никогда не оставлять чаевых, он вступал в многочисленные конфликты с официантами, которые даже «случайно» облили его горячим супом[12][13].
Троцкий успешно сотрудничал с русскоязычными газетами «Новый мир» (был включен в редколлегию вместе с Бухариным, Коллонтай и Володарским[9]) и «Наше слово», принадлежавшими к левому крылу социал-демократического движения — а также с еврейской рабочей газетой «Форвертс» (идиш פֿאָרווערטס, Forverts или Vorwärts[14]), имевший в те годы двухсоттысячный тираж. В последней вышло четыре статьи Льва Давидовича. Сотрудничеству был положен конец, когда редактор занял «патриотическую» позицию в освещении немецкого плана по использованию Мексики как союзника Германской империи в Великой войне: Троцкий же был против поддержки правительства в любых обстоятельствах[15][16][5].
На некоторое время Троцкому удалось установить ряд «тёплых отношений» с проживавшими в США марксистами, включая Чудновского и Бухарина. 5 марта, на организованном Социалистической партией США митинге, он и Louis C. Fraina даже предложили — в случае вступления Америки в Первую мировую войну — устроить забастовки и активно сопротивляться мобилизации[17]. Это предложение было отвергнуто руководством партии и не прошло голосование[18][19]. Кроме того, Троцкий резко полемизировал с издававшимися в Нью-Йорке русскоязычными либеральными газетами «Русский голос» и «Русское слово» — особенно «доставалось» журналисту и писателю Осипу Дымову[20].
Кроме того, Троцкий посещал публичные библиотеки, открытые в те годы в внчернее время[21] где изучал экономическую жизнь США по статистическим сборникам и прессе. Этот анализ привёл его к выводу, что США начинали превращаться в крупнейшую экспортную державу и что именно Америке было суждено сыграть решающую роль в послевоенном мировом развитии. Своими выводами он активно делился с читателями, а позже более подробно рассказал о них в ряде своих советских брошюр[5].
Уже на третий день после прибытия в Нью-Йорк в «Новом мире» появилась его статья «Да здравствует борьба!»[22], в которой впервые им высказывались мысли о влиянии войны на соотношение сил двух континентов:
| Величайший по значению экономический факт состоит в том, что Европа разоряется в самых основах своего хозяйства, тогда как Америка обогащается |
Мысли «о росте могущества американского капитализма» в годы европейской войны составили основное содержание почти всех следующих выступлений Троцкого в «Новом мире»: наиболее ярко они прозвучали в статье «За два с половиной года войны в Европе»[23]. В тот период Троцкий стоял на позициях антимилитаризма, решительно выступая против превращения войны в Европе в общемировую, считая лиц, стоящих во главе армии «шайкой воров»[24][25][20]. Он также высказывал острые суждения о деятельности Красного креста, который считал «правительственной военной организацией»[14]. Влияние самой газеты — и статей Троцкого, в частности — на «рабочий класс» Нью-Йорка было поставлено под сомнение уже в 1918 году[26][27].
Льва Давидовича активно приглашали на многие «политические банкеты», созывавшиеся для сбора партийных средств — причём не только в Нью-Йорке, но и в соседние крупные города Восточного побережья США[28]. Eго выступления собирали полные залы и вызывали восторженные отзывы даже у тех, кто не разделял его политической платформы[29] — знакомство с трудаит Маркса редкостью[30]. В результате, вести о его активности дошли до Европы: Мартов писал Кристи, что «в начавшейся в Америке кампании против войны Троцкий играет довольно активную роль». Мартов также пророчески добавлял: «бьюсь об заклад, что через три месяца начнутся раздоры между ним и русскими американцами, и он образует свою фракцию»[31].
Предсказание Мартова даже раньше: всего через несколько недель после своего прибытия на континент, Лев Давилович вступил в конфликт с рук[32] собрал вокруг себя группу левых социалистов и приступил к созданию организации своих единомышленников, причём сразу на международном уровне. Был уже намечен выпуск «боевого марксистского еженедельника»[33], содержание первых нескольких номеров которого уже было составлено[34]. Печатное издание под заглавием «Классовая борьба» (англ. The Class Struggle) вышло 22 апреля[35] — в то время Троцкий уже покинул британский «концлагерь» в Галифаксе (см. Арест Троцкого в Галифаксе)[36].
Несмотря на всё это, свержение самодержавия на родине (см. Февральская революция) и последовавшая за этим амнистия для политических мигрантов, привели к тому, что Троцкий срочно начал готовить своё возвращение в Петроград[28]. Он не скрывал, что не планирует поддерживать Временное правительство — за что в то период ратовали более умеренные социалисты[37][38].
Перед отъездом, во время прощального выступлении на американской земле — в Harlem River Park Casino — Лев Давидович призвал жителей США организоваться и «сбросить проклятое, гнилое, капиталистическое правительство»[39]. Проводить Троцкого в порт пришло около 300 человек (по другим данным — 800[40]): непосредственно на бот его занесли на плечах восторженные друзья и сторонники[41].
Во время возвращения из эмиграции Троцкий был арестован британскими властями в канадском Галифаксе, но вскоре освобождён[36]. Он был встречен представителями Межрайонной группы и большевиками на Финляндском вокзале, после чего он присоединился к «межрайонцам» и начал публичное сближение с Лениным, завершившееся совместным захватом власти в октябре 1917 года[42].
Хотя Лев Давидович успел «только одним глазом заглянул внутрь кузницы, где будет выковываться судьба человечества»[43], его пребывание в США имело долгосрочные последствия. Всего за несколько недель Троцкому удалось собрать вокруг себя несколько сотен сторонников, вставших в оппозицию к курсу, проводимому руководством Социалистической партией Америки. Количество лиц, подпавших под обаяние его личности, исчислялось тысячами[44].
В октябре 1917 года в местной газете района Бронкс вышла передовица о победе большевиков в Петрограде под заголовком «Человек из Бронкса ведёт Русскую революцию» (англ. Bronx Man Leads Russian Revolution)[45].
|
||||||||||||||||||||||||||||||
Троцкий в США.
.png){kind=link}
_-_%D0%B3%D0%B0%D0%B7%D0%B5%D1%82%D0%B0,_%D0%9D%D1%8C%D1%8E-%D0%99%D0%BE%D1%80%D0%BA,_1916-1917.jpg){kind=link}
